– В двадцать лет – да, допустим. Но герою-то за тридцать. Если человек согласен всю жизнь волочиться за ледышкой в кружевном лифчике, это кое-что о нем говорит.
Анна взглянула на Джеймса, который внимательно разглядывал музыкальный автомат. Она с запозданием сообразила, что, возможно, он провел параллели с собственной ситуацией. Но, впрочем, Анна никогда не видела Еву. Неужели он принял ее слова близко к сердцу?
– Понимаешь, в какой-то момент неприятные люди на сцене, которые занимаются сексом, превратились просто в неприятных людей, которые занимаются сексом. Я не понимаю, почему мне должно быть до них какое-то дело, – закончила она.
– Совершенно согласен, – сказал Джеймс.
– А я бы хотел написать что-нибудь в этом духе, только получше, – заявил Лоренс.
– Про победы над десятками женщин? «Постельный махинатор». Сочинение Лоренса О’Грэди. – Лоренс явно обиделся. – Ты будешь как тот тип, специалист по пикапу, который сочинил «Игру». Британская пляжная версия.
– Необязательно выставлять меня идиотом. Я вообще-то могу быть и серьезным, медитировать, рассматривать пупок…
– Да, да, только рассматриваешь ты обычно не свой пупок, – парировал Джеймс, и Анна рассмеялась.
Лоренс скривился.
У Джеймса зазвонил телефон, и Анна попыталась сосредоточиться на Лоренсе, вместо того чтобы вслушиваться в напряженный обмен репликами.
– Вообще-то моей матери необязательно было знать… серьезно, Ева? Сейчас? Я знаю, что он тупой, но все-таки сомневаюсь, что он успеет покончить с собой, прежде чем я вернусь. Я… Ну ладно, ладно, договорились. Мы в «Ягненке и флаге». Увидимся. – Он убрал телефон. Анна и Лоренс взглянули на него. – Извините… Ева где-то вычитала, что пыльца лилий ядовита для кошек. Она хочет заехать и убрать из квартиры цветок, который подарила моя мать. Боюсь, два часа она потерпеть не в состоянии. Она зайдет сюда за ключами.
Анна ощутила холодок любопытства при мысли о том, что ей предстоит увидеть бывшую жену Джеймса. Если они действительно расстались. Скорее всего, Джеймс и Ева просто жили бурной жизнью – такие супруги расходятся каждый месяц, чтобы не заскучать.
– Она что, шантажирует тебя этим комком меха? – поинтересовался Лоренс. Джеймс поморщился. – Погоди-ка, – продолжал Лоренс. – Когда ты предупредил ее, что выставляешь дом на продажу?
Джеймс покосился на Анну. Она догадалась, что ему не хочется обсуждать свои проблемы при ней.
– Сегодня? – настаивал Лоренс.
Он явно ликовал при мысли о том, что смущается теперь кто-то другой.
Джеймс кивнул.
– Знаешь, что задумала Ева? Она проверяет, с кем ты проводишь вечер. Она решила нагрянуть к тебе домой, чтобы поглядеть, нет ли там следов… борьбы. Ну, ты понял. Постельной.
Джеймс, явно смущенный, пожал плечами. Анна отвела взгляд. Она сообразила: Лоренс намекал, что Джеймс с кем-то встречается. Это не вполне соответствовало легкому налету меланхолии, который постоянно ему сопутствовал, но, видимо, Джеймс одновременно был способен залечивать разбитое сердце и совершать сексуальные подвиги.
Ева вошла в паб как звезда в студию ток-шоу. Светлые волосы, высокие скулы, кошачьи глаза, миниатюрное крепкое тело, обтянутые темными джинсами стройные ноги.
– Сто лет не виделись! – воскликнул Лоренс и чмокнул Еву в щеку.
– Привет, Лоренс, – без улыбки ответила та.
Ее голос звучал сексуально и бесстрастно, как бывает у скандинавов.
Джеймс представил жене остальных:
– Ева, это Анна, Эгги и Мишель.
Судя по выражению лица Евы, с тем же успехом он мог назвать Тома и Джерри. Она обвела женщин взглядом, и Анне показалось, что на ней глаза Евы задержались дольше всего.
– Приятно познакомиться, – сухо произнесла она.
Разговор за столиком продолжился. Анна делала вид, что слушает, в то же время пытаясь уловить, о чем говорили Джеймс и Ева, пока он искал ключи.
– Положи их под синий горшок, когда будешь уходить.
– Я выброшу цветы в мусорное ведро и выставлю его на улицу.
– Как угодно. Я попрошу маму больше не совершать таких необдуманных поступков.
Анна оглянулась. Ева смотрела на Джеймса, словно раздумывала, вспылить или нет.
– Лютер мог погибнуть.
– Да. Я уже понял.
Анна поразилась: Еву совершенно не смущало, что она непрошеной явилась на чужую вечеринку. Она стояла, отгораживая Джеймса от остальных, и говорила с откровенным раздражением. Вид у него был мрачный.
Прежде чем уйти, Ева повторила: «Приятно познакомиться», и Анна уловила в ее словах неприкрытый вызов. Примерно так полицейский говорит: «Приятного вам дня», а подразумевает: «Не вздумайте нарушать закон».
Неудивительно, что Джеймс, быть может, принял близко к сердцу слова про ледышку в кружевном лифчике. С такой-то снежной королевой вместо жены. Потягивая вино, Анна подумала: «Впрочем, они друг другу под стать».
В метро, по пути домой, Мишель и Эгги, как положено верным подругам, критиковали Джеймса Фрейзера. Правда, обе заметили, что он не такой уж хам. И – да, он прямо-таки безумно красив. Впрочем, видно, что очень любит себя. Мишель и Эгги предпочли словоохотливого Лоренса, который, не считая натужных попыток втянуть в разговор Анну, был довольно мил.
Лично Анна полагала, что Джеймс как будто читал ее мысли, а Лоренс слишком откровенно пялился.
34
Понадобилось некоторое время, чтобы Джеймс понял, что Паркер обращается к нему, перекрикивая музыку. Он отбирал для приложения присланные Анной материалы. Она была права, все оказалось очень увлекательно, и Джеймс никак не мог решить, что выкинуть. Рассматривая фотографии, он подумал, что Анна сама немного похожа на императрицу Феодору. Такие же темные, проникновенные глаза.
– Я видел тебя вчера вечером, – сказал Паркер, выключив музыку.
Джеймс почувствовал легкое покалывание в затылке.
– Да?
– С твоей подружкой. Вы шли по Ковент-Гарден.
Лекси оглянулась на них.
– А, – отозвался Джеймс.
Он заволновался. Элементарная ошибка, которую он мог бы с легкостью исправить. Но такой удобный случай… Если сказать: «Она не моя девушка», начнутся новые расспросы о его воображаемой подружке, которую Джеймс еще не придумал. Было чертовски соблазнительно использовать сложившуюся ситуацию. Но кого конкретно видел Паркер?
– Ты ни слова не сказал, когда мы виделись в музее!
Понятно.
– Мне кажется, и не стоит смешивать работу и личную жизнь.
Господи, что он делает?..
Паркер захохотал.
