Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 156
— Как вы оцениваете итоги действия Программы мероприятий Московского правительства по развитию детского чтения?
— Мне кажется, промежуточные итоги осуществления программы Московского правительства по развитию детского чтения весьма ощутимы. Только «ЛГ» с помощью столичной власти организовала праздники детской книги более чем в пятнадцати районах Москвы, на которых выступили десятки известных литераторов, пишущих для детей и юношества. Были подарены детям тысячи книг. Стали выходить специальные журналы, популяризирующие чтение. Серьезнее стал подход к комплектации детских библиотек. Но это, как я сказал, лишь промежуточный итог, ибо программа эта постоянно действующая.
— Существует ли в России аналогичная национальная программа?
— Да, существует, но пока ее развертывание не столь успешно, как в Москве. Хотя есть губернии, где стараниями местных подвижников проводятся интереснейшие мероприятия и выходят замечательные детские книги.
— Есть практика обмена опытом у России с Германией в вопросах развития детского чтения, воспитания интереса к книге среди молодежи? Или с другими странами?
— Конечно есть. И специализированная выставка на Лейпцигской ярмарке — тому подтверждение. На недавней ярмарке в Дели этой теме были посвящены интереснейшие круглые столы, вылившиеся в креативные дискуссии.
— Какие общие темы для разговора вы видите в общении с представителями книжной отрасли Европы — издателями, книготорговцами, библиотеками, авторами?
— Мне кажется, очень важный вопрос: адекватность представлений русского читателя о современном литературном процессе в Германии. И наоборот, адекватность представлений немецкого читателя о том, что считается хорошей литературой в России. По-моему, немецкие издатели зачастую вводятся в заблуждение своими консультантами и переводят книги, которые в России или вообще не пользуются успехом, или пользуются успехом сомнительным… Из тех книг, которые переведены на немецкий, почти невозможно узнать, что же на самом деле произошло и происходит с Россией и русскими. Увы, за редким исключением это так. Боюсь, и в отношении современной немецкой литературы наши издатели совершают подобную ошибку. Я не специалист, но именно такой точки зрения придерживается крупнейший современный российский германист Ю. Архипов…
— В Европе развита практика встреч авторов с читателями, которые проходят в книжных магазинах, библиотеках, университетах. Проводите ли вы такие встречи в Германии?
— Чаще я встречаюсь со своими читателями в России, но и в Германии были встречи. Надеюсь, они продолжатся. Особенно мне интересна университетская аудитория, ибо многие немецкие русисты абсолютно дезориентированы в том, что сейчас является мейнстримом русской литературы. Они всерьез изучают давно забытые реликты, в сущности, не состоявшегося российского постмодернизма, а также принимают наших литературных проходимцев за литературных первопроходцев. Хотелось бы их переубедить.
— Какие ваши новые книги ожидают выхода? Над чем вы работаете?
— Я заканчиваю новый роман «Гипсовый трубач», который в известной степени является возвращением на новом витке к поэтике моего романа «Козленок в молоке». «Козленок» выдержал в России двадцать семь изданий и переведен на многие языки, инсценирован и экранизирован. Кроме того, московский театр имени Маяковского принял к постановке мою новую пьесу «Одноклассница» (в ряде театров она идет под названием «Одноклассники». — Прим. ред.). Только в Москве идет шесть спектаклей, поставленных по моим пьесам. Это будет седьмой. По России, в СНГ и кое-где в мире мои пьесы идут в десятках театров. Это — острые комедии, и они вопреки утверждениям критиков, что современный театр стал камерным, собирают тысячные залы… Началась работа над экранизацией моего романа «Грибной царь». В Сербии по мотивам моей повести «Небо падших» снимается сериал…
— Вы член двух Советов при Президенте России. В чем заключается ваша деятельность?
— Наибольшую активность я развил в Совете по культуре. После моего горячего выступления В. Путин дал указание возродить знаменитое издательство «Художественная литература», разворованное в девяностые годы. Кроме того, мои многократные выступления о необходимости создания Общественного совета по телевидению, во время которых я ссылался и на опыт Германии, возымели действие. Такие советы стали появляться. Но, конечно, не я один говорил об этом. К тому же, например, призывал С. Говорухин, с которым мы работали на «Ворошиловском стрелке», и знаменитый телеведущий В. Соловьев, кстати, талантливый писатель.
— Что вы можете сказать об итогах президентских выборов в России?
— Итоги выборов были предсказуемы. И результат меня, в общем-то, устраивает. Ну, не Жириновского же, в самом деле, выбирать! Однако речь о другом… В молодой литературе восьмидесятых годов я был одним из решительных критиков советской системы, за что мои ранние повести запрещались или жестко критиковались. Сейчас, повзрослев и поумнев, я сожалею, даже горюю о многом, что осталось там, в советской цивилизации, утонувшей в Лете. Но недавние наши выборы были уж слишком «советскими»…
Беседовал Юрий ЕРЕМИНКО «Европа-экспресс», русскоязычная общегерманская еженедельная газета, 10 марта 2008 г. «Уже не звоночки звучат, а колокола бьют»
На вопросы журнала отвечает известный писатель, главный редактор «Литературной газеты», член Советов при Президенте Российской Федерации по культуре и искусству и по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Юрий Поляков.
— В СССР был единый в социокультурном отношении русскоязычный народ. Как вы, Юрий Михайлович, воспринимаете его раскол в результате развала Советского Союза?
— Мне кажется, утверждение о существовании единого в социокультурном отношении русскоязычного народа достаточно спорное и довольно условное. Это требует серьезного исследования и заслуживает обстоятельного отдельного разговора. Какая-то общность, разумеется, была. Но мне, молодому в то время и легкому на подъем писателю, довелось немало поездить по стране, забираться в весьма отдаленные части Союза. И я видел, знал: да, в крупных городах, где в силу развития промышленности, довольно высокого культурного уровня, действительно было социокультурное единство. Но стоило отъехать куда-нибудь в кишлак, аул, на отдаленный хутор, в небольшой, не на всех картах отмеченный городок — в Средней Азии, в Прибалтике, даже на Украине, — выяснялось, что по-русски говорил только учитель и начальники. Люди жили по своим обычаям, своим неписаным законам, своим порядкам. И быт был абсолютно иной, чем, скажем, в России, и взаимоотношения, и культурные традиции. И это на седьмом десятилетии советской власти!
Национальная элита была, как правило, двуязычной. И даже порой моноязычной — говорила и писала на русском языке, как, например, Олжас Сулейменов, большой казахский поэт. Но некая «двухсоставность» была практически всюду. Я думаю, несколько десятилетий — это все же мало для того, чтобы сложилось настоящее социокультурное единство. Оно только еще формировалось, укреплялось, но процесс еще не стал необратимым. Кризис советской государственности пришелся на тот период, когда точка возврата не была пройдена. Может быть, просуществуй Советский Союз еще пятьдесят лет, когда, к примеру, включились бы компьютерные технологии, стал обыденным Интернет, связи стали бы более тесными, более многообразными, даже всеохватывающими — процесс стал бы необратимым. Но случилось то, что случилось.
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 156
