Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
— Стоп! Стоп! — завопила Инна. — Нам все это сегодня ни за что не одолеть. Дорогие мои! Остановитесь! Давайте наконец сядем за стол! Я, честно говоря, успела проголодаться. Бесчеловечно пытать гостей голодом, когда рядом столько вкуснейшей еды.
Парочка неохотно прекратила метать на стол снедь и уселась на диване рядышком, рука в руку, как попугаи-неразлучники.
— За женщин, которые с годами становятся только лучше, как хорошее вино, — провозгласил тост Василий Петрович и чмокнул Изольду в щеку. Он смотрел на свою королеву с нескрываемым восхищением.
— За наших мужчин, лучше которых нет на свете, — добавила Изольда, подкладывая Василию Петровичу на тарелку самый лучший кусок телятины, — прижимистые и скучные европейцы им в подметки не годятся.
— За успех самых безнадежных начинаний, — тихо сказала Инна и одним махом опрокинула рюмку наливки, горевшую на солнце роскошным рубином.
— Стоп-стоп! За это я пить не собираюсь. — Изольда поставила на стол рюмку с наливкой и строго посмотрела Инне прямо в глаза. — Давай-ка, Инка, изложи поподробнее Василию Петровичу свою бредовую идею. И послушай, что он на это скажет. Знаешь, мужчины, хоть ты их обычно не слушаешь, изредка дают умные советы.
— Ты, Золенька, как всегда, слишком добра ко мне, — пробормотал Василий Петрович, и на добром простом лице его вновь засияли ярко-синие глаза.
Однако по мере того, как Инна излагала свой авантюрный план, лицо хозяина становилось все более суровым, глаза потухли, на переносице появилась жесткая складка, а на скулах заиграли желваки. Перед Инной уже сидел не добродушный пенсионер-дачник, гордившийся плодами трудов своих, нет, теперь ей глаза в глаза смотрел мужчина со стальной, несгибаемой волей.
— Инна, обещайте, что вы никогда этого не сделаете, — тихо, но жестко потребовал он.
— Но почему? Это ведь мое право — рисковать собой! Мои проблемы вас не касаются, — запротестовала та. — Я хочу отобрать у старухи картину не ради себя — для вашей любимой Изольды, между прочим. Это ведь ее семейная реликвия, единственная память об отце. И у меня появился шанс восстановить справедливость: вернуть картину законной владелице. Не слышу слов благодарности. Ну и пусть! Бог мне поможет и зачтет, когда придет время, — поставит напротив моего имени галочку.
— Никогда не вступайте в сделку с Богом, это вам не продавец из ларька на рынке! — громко и властно потребовал Василий Петрович. И тихонько добавил: — Добрыми намерениями, как известно, устлан путь в ад. И вы, деточка, находитесь на полпути в это мрачное место. Да еще и хотите утащить с собой в геенну огненную безвинного Романа Караваева. Остановитесь, пока не поздно, вспомните заповедь: «Не укради». Да и «Грабь награбленное» — самый мерзкий лозунг из всех рожденных за последние сто лет. Пообещайте нам с Изольдой, нет, поклянитесь здесь и сейчас, что вы ни у кого и ничего отбирать не будете.
— Ладно, обещаю, — неохотно сказала Инна. — Но только из-за беспокойства о вашем здоровье. Вы так разволновались, раскраснелись, словно сами совершали что-то подобное. Не дай бог, давление поднимется.
Василий Петрович и вправду изменился в лице, засопел, на лбу его запульсировала синяя жилка.
— Ладно, расскажу, хотя воспоминание не из приятных. Когда я был намного моложе, то, как и вы, Инночка, считал, что цель всегда оправдывает средства. И еще я тогда думал, что правда превыше всего. А пушкинские слова про «нас возвышающий обман» — всего лишь красивая поэтическая метафора. В то время у меня была семья: жена, сын и дочка подросткового возраста. Я их, конечно, любил и вкалывал изо всех сил — и на работе, и на дачном участке, чтобы обеспечить семье нормальную жизнь. Но больше всего на свете я любил Золеньку.
— Кого-кого? — не поняла Инна.
— Вашу тетушку Изольду, — нетерпеливо пояснил хозяин. — С первого дня, как увидел ее, влюбился смертельно. Они с Марком в тот год впервые сняли дачу у наших соседей и поселились рядом. Ни до, ни после я не встречал такой женщины.
— Вася, ну, перестань, Инне это совершенно неинтересно, — смутилась Изольда и покраснела, как девочка, — даже уши и шея стали малиновыми.
— Поначалу я приказал себе выбросить Изольду из головы. Ну, нельзя же, в самом деле, любить мираж, недостижимый идеал. Я прекрасно понимал, какая пропасть разделяет меня и ее. Марк — видный ученый, потомственный питерский интеллигент, красавец, успешный во всех отношениях мужчина. И я — областник-провинциал, заурядный инженеришка с маленькой квартиркой и шестью сотками, обремененный семьей и детьми.
— Вася, прекрати, мне противно твое самоуничижение! — закричала Изольда, и лицо ее из пунцового сделалось бледным. — И вообще зачем ворошить старое!
Но Василий Петрович невозмутимо и печально продолжал:
— Удивительно, но однажды случилось то, чего быть не могло по определению — ни в силу наших взглядов и привычек, ни из-за разного образа жизни. Однако произошло: между нами пробежала искра. По каким-то неуловимым признакам я вдруг почувствовал: и Изольда мне тоже симпатизирует. И одновременно мне показалось, что успешный, обеспеченный и красивый муж ей не мил. Ну, не любит она его, и все тут. Это ведь сразу чувствуется, как ни маскируй отношения уважением, иронией или дружбой. Скажите, какой мужчина на моем месте устоял бы? Ну, я и начал действовать, поначалу не отдавая себе в полной мере отчета в том, что творю. Отношения — они ведь постепенно развиваются. Как музыкальное произведение. Вначале тема, затем развитие, потом кода… В общем, у нас закрутился роман — бурный и, как бы это сказать, не вполне платонический. Нас швырнули друг к другу необоримые первобытные силы. А тут и сама природа словно встала на нашу сторону. Наступило необычно теплое для нашей Ленинградской области лето, солнечные дни, белые ночи… Я окончательно потерял голову. И, как вы, Инна, вдруг решил: жестокая правда лучше, чем сладкая ложь. Взял, да и открылся жене. Так и так, мол, сам того не желая, полюбил другую, и она меня тоже очень любит. Хочу прожить с любимой женщиной остаток дней. Собираюсь с тобой развестись и сделать ей официальное предложение. Разумеется, семье помогать и детей растить буду по-прежнему. Жена молча выслушала мою исповедь, а потом грустно так сказала:
— А я вот, Васенька, все не решалась тебе правду открыть. Огорчать не хотела. Но теперь придется, раз уж у нас сегодня с тобой такой день правды.
Оказалось, жена моя Маргарита Степановна недавно узнала, что у нее рак и жить ей осталось недолго — всего несколько месяцев. Вот тут-то меня холодом и обдало от макушки до пяток. Какой же я идиот! Воистину: если Бог хочет наказать, то отнимает у человека разум. Зачем, кому была нужна моя скороспелая правда? А вскоре оказалось, что она была и преждевременной: Золенька отнюдь не спешила за меня замуж. Дочки еще были при ней, учились в Питере, и Изольда совершенно не собиралась менять семейный уклад. Она уговорила меня повременить, заставила поклясться, что не скажу о нашем решении Марку. Мол, если он узнает, то настроит против нее дочерей, да и нам изрядно кровь попортит.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
