— По-моему, до сих пор ничего такого не случилось, и мы неплохо ладили, — покраснев, сказала она.
— Джейн, если бы только мы не были здесь так оторваны от мира, — пробормотал он, отбрасывая салфетку.
Решив воспользоваться тем, что Рейли все же колеблется, Джейн сказала:
— Пэг предложила сходить в свою деревню за слугами. Она сказала, что наверняка там найдутся люди, которым нужна работа.
— Полагаю, чем дальше от Крейвен-Холла с его странной репутацией, тем у нас больше шансов, — заметил Рейли. — Надо сегодня же послать туда Антуана.
— Правда? Пошлете?
— Мне было бы спокойнее, если бы в доме были слуги. Не для того, чтобы заботиться обо мне, а чтобы защитить вас.
— Разумеется. — Джейн была так обрадована, что заулыбалась.
Рейли смотрел на нее во все глаза, а потом и сам усмехнулся.
— Я поговорю с Антуаном. Но сначала хочу обойти дом снаружи.
И хотя у Джейн было много работы по дому, она пошла с Рейли. Она пыталась убедить себя, что должна быть в курсе всего, но на самом деле ей просто хотелось быть рядом с мужем.
Приподняв подол юбки, Джейн шла за Рейли, который время от времени останавливался и наклонялся в поисках следов. Но трава была такая густая, что ничего не было видно. Рейли прекратил поиски, но не повернул обратно к дому, а пошел к тому месту, где они видели череп.
При дневном свете все вокруг выглядело вполне мирно, и Джейн с удовольствием вдыхала свежий воздух. В стороне от тропинки она увидела небольшой заросший пруд.
— Интересно, в нем осталась хоть какая-нибудь рыба?
— Сомневаюсь.
Но Джейн уже шла по краю пруда, представляя себе выложенную щебнем дорожку, бордюр из цветов и каменную скамью. А еще — несколько валунов, с которых можно было бы ловить рыбу вместе с детьми.
О каких детях она думает? Ее братья и сестры далеко…
Неужели о своих? Она никогда не смела даже представить себя матерью, но теперь… Интересно, что сказал бы Рейли, поделись она с ним своими мыслями? Но если раньше Джейн считала его никчемным, безответственным шалопаем, то теперь она почему-то не сомневалась, что из него получится замечательный отец. Ее отец был добрым и любящим, но слишком беспокойным, а Рейли будет веселым выдумщиком.
Ей легко было представить, как он играет с детьми — крадется с ними по воображаемым джунглям или отправляется с детьми на рыбалку, и они бросаются в воду, а потом валяются в траве, пока сохнет их одежда. Она так задумалась, что не заметила, как он остановился и, повернувшись к ней, широко раскинул руки.
— Чем вы сейчас недовольны? Я испачкал брюки?
— Нет, конечно. Вы, как всегда, безупречны.
— И по этой причине вы всегда смотрите на меня с презрением?
— Нет, разумеется.
— Вот как? Хотел бы я знать, когда вы невзлюбили все, что касается моей внешности. Насколько я помню, вы всегда меня сторонились.
До вчерашней ночи — да, подумала Джейн. Но теперь она знала причину и почувствовала себя виноватой. Не зная, открыться ли ему, она пробормотала:
— Вы не были мне безразличны.
— Нет, вы всегда смотрели на меня исподлобья, и кисло улыбались, словно я вызывал у вас оскомину.
— Я признаю, что не всегда вела себя так, как подобало, но на то у меня были свои причины.
— И какие же?
— Это трудно объяснить, но я вас побаивалась.
— Неужели? — В его голосе ей послышалось недоверие.
— Иногда я вас боялась, а иногда — восхищалась вами. Мое восхищение было так велико, что я не знала, как себя вести. Поэтому и вела себя соответственно, о чем сожалею. Простите меня.
Ну, вот, наконец, она извинилась за все те грубости, что говорила ему столько лет подряд! Но она не почувствовала облегчения. Ей стало страшно: как Рейли отнесется к ее признанию? Пауза затянулась, но когда она осмелилась взглянуть на Рейли, то увидела на его лице выражение такого изумления, что чуть было, не расплакалась, так ей стало легко.
— Если вы хотели завоевать мое расположение тем, что смотрели на меня волком, неудивительно, что у нас ничего не получалось.
Игриво улыбаясь, он пошел к ней, но остановился в полушаге и стал картинно озираться по сторонам.
— В чем дело? — спросила она.
— Смотрю, откуда грозит опасность, любовь моя. Всякий раз, как я к вам приближаюсь, что-то происходит и, как правило, я оказываюсь в унизительном положении.
— О! — прошептала Джейн. Он был прав. То на него упала кипа старых газет, то протек потолок и обвалилась штукатурка, то посыпалось битое стекло… Неужели он из-за этого откажется от дальнейших попыток к ней приблизиться?
— Клянусь, Джейн, к вам опасно приближаться. Или я превратился в суетливого болвана, или наш призрак не хочет, чтобы я прикасался к своей жене, — заявил Рейли, сделав ударение на слове «прикасался», отчего она вздрогнула, словно и вправду почувствовала на себе его руки.
Только годами воспитанная сдержанность не позволила ей броситься Рейли на шею. Хотя он и постарался убедить ее в том, что она желанна, Джейн все еще не верила ему. А вдруг это лишь потому, что она была рядом, у него под боком? И вообще — насколько сильным было его желание? А главное — достаточно ли ей одного его желания?
Сомнения терзали Джейн, но Рейли, видимо, ничего не замечал. Наклонившись и завораживая ее взглядом, он сказал:
— Я, право слово, подозреваю, что, как только я попытаюсь осуществить свои супружеские обязанности, меня ударит молнией, и мое орудие станет непригодным.
Она хотела возмутиться такой грубой прямолинейностью, но он стоял слишком близко, а предположение, что им предстоит выполнить клятвы, данные перед алтарем, вообще внесло сумятицу в ее мысли. Не говоря уже о том, что ее охватил знакомый трепет, когда Рейли обнял ее за плечи.
— Джейн, любовь моя, — прошептал он, крепче прижимая ее к себе, и она подняла лицо для поцелуя. Она уже была не в силах скрывать свои чувства.
Он стал покрывать ее губы легкими, короткими поцелуями, как бы пробуя их на вкус. Но ей хотелось большего. Она обвила его за шею и разомкнула губы. Его язык тут же проник внутрь, и у нее перехватило дыхание.
Джейн прижалась к нему всем телом и запустила пальцы в его густые и шелковистые волосы. Но ее возбуждало не только прикосновение к этим волосам, но и сознание того, что она может растрепать тщательно уложенные пряди и он не будет так безупречен.
А он уже целовал ее шею, бормоча:
— Какие у тебя прелестные ушки. — Когда муж стал демонстрировать свое восхищение, проводя языком по ушной раковине, она задрожала от наслаждения.
Потом он одной рукой обнял ее за талию, а другой обхватил одну грудь. Прежде чем она успела сообразить, что он делает, Рейли уже стягивал с нее платье. Вырез был довольно большим, и оно стало соскальзывать вниз.
