– Что Лёша просил тебя сделать?!
– Смарт его тебе передать. Ты же с ним вроде дружила…
– Что значит дружила?! – возмутилась девочка неуместному употреблению прошедшего времени. – Я с Лёшей и сейчас дружу!
– Не-е-е, забудь! Это дело прошлое… Закэнселят его скоро, – угрюмо сообщил Стеклов.
Алька вздрогнула:
– Что ты сказал, Гласс?! А, ну, выкладывай, что тебе известно!
Диковато озираясь, Стеклов рассказал о прóклятой мобиле.
– Слушай, ты после того, как… ну… его закэнселят, может, со мной дружить станешь? Ты симпатичная, и я перед Лёхой вроде как в долгу.
Алька смерила Погремушку презрительным взглядом:
– Спасибо, что передал подарок. Ты действительно перед ним в долгу!
* * *
Вчера он, кажется, испугал маму…
Она сидела перед зеркалом и расчёсывала волосы. Мальчик обожал, когда мама расплетала косы и начинала плавно водить гребнем вдоль длинных густых кудрей. Служанки помогали ей одеваться и раздеваться, но никогда не прикасались к её волосам. Никому не дозволялось трогать её волосы. Только ему. Он бросался к маме в объятия, нырял в шёлковый водопад её волос и удивлялся, что всякий раз они пахнут чем-то особенным. То липовым цветом, то морским бризом, то ранней осенью… Вдыхая аромат маминых волос, мальчик чувствовал себя укрытым от всех бед и напастей.
Но вчера было иначе. Вырвавшись из кошмара, он побежал к маме, с разбегу воткнулся в её колени и крепкокрепко прижался к ним. Мама отложила гребень и ласково подняла его подбородок:
– Посмотри на меня, Бальдр. Что-то случилось?
– Мама, если все-все в мире будут плакать из-за того, что я умер, я оживу?
* * *
Попасть в реанимацию оказалось невозможно – с Алькой никто не хотел даже разговаривать! Если бы случайно не встретился тот румяный врач со «скорой помощи», который отвёз Лёшку в больницу. Доставив в приёмное отделение очередного пациента, он с папкой бумаг проходил мимо, и Алька вцепилась в его рукав, как в спасательный круг:
– Доктор! Вы меня помните?! Мальчик заснувший! Он сейчас в коме, я знаю, как его спасти! Мне нужно к нему!!!
Доктор недоумённо поморгал от её воплей, потом вспомнил, пробормотал «любовь-морковь», спросил Лёшкину фамилию и пошёл что-то выяснять. Всё-таки это был правильный доктор! Он вернулся минут через пятнадцать в сопровождении женщины в зелёном костюме. Та повела Альку по запутанным больничным коридорам и наконец ввела в кабинет с табличкой «Заведующий отделением реанимации».
– Ну-с? – обратился к Альке немолодой мужчина с острыми чёрными буравчиками вместо глаз. Он сидел за большим столом и что-то писал. – Что мы имеем сообщить?
– Мне нужно увидеть Лёшу!
– Это невозможно. В реанимацию не пускают даже родственников, не говоря о посторонних.
Заведующий вновь занялся бумагами, давая понять, что разговор окончен.
– Я не посторонняя! – не сдавалась Алька. – Лёша мой лучший друг и названый брат!
– Хоть бы и родной.
– Я могу его спасти!
– Спасать – наше дело.
Алька задохнулась от злости! Этот твердолобый врач скорее позволит Лёшке умереть, чем отступит от своей инструкции. Ах, как она мечтала о талисмане! Посмотреть бы через кристалл в чёрные буравчики! В дверь постучали, и в кабинет вошла Лёшкина мама.
– Аля? – ахнула Ольга Владимировна, уставившись на девочку. – Что ты здесь делаешь?
– Рвётся к вашему сыну, – нелюбезно буркнул заведующий.
– Ольга Владимировна! Мне очень нужно к Лёше! Я могу ему помочь! Только я, и никто больше!
– Они с Алёшей дружат с пяти лет, – объяснила заведующему Ольга Владимировна и поднесла к глазам скомканный платок, – и оба такие фантазёры. Но доктор прав, Аля, в реанимацию нельзя.
И тут Альку осенило:
– Если я не могу увидеть Лёшу, то пусть у меня будет хоть что-то от него! Хотя бы телефон! У меня такой же! Вот! Можно, чтобы ему отнесли мой, а мне передали его? А когда он проснётся, мы снова поменяемся! Умоляю вас!!!
– Ладно, ладно, – поморщилась от её визга Лёшкина мама и взяла смартфон, который протягивала Алька. – Извините нас. Можно сделать так, как просит подруга моего сына?
Женщина в зелёном костюме коротко глянула на заведующего, тот раздражённо кивнул. Ему не терпелось, чтобы истеричная девчонка с дурацкими выдумками быстрее убралась из кабинета. Женщина взяла Алькин смартфон, вышла и через несколько минут вернулась точно с таким же.
Девочка просияла:
– Я буду держать в руках его телефон и очень-очень желать, чтобы Лёша выздоровел! И увидите, скоро он проснётся!
Глава 3
Второй сетевой партнёр
Родители предлагали отметить день рождения в узком семейном кругу, но Алька отказалась. До Лёшкиного выздоровления ни о каком празднике речи быть не могло! Удалившись в свою комнату, девочка плотно заперла дверь и активировала экран. «Добро пожаловать в Игру, сетевой партнёр!» – приветливо заалела надпись на матовом экране. Потом Альку вдруг потянуло в сон, и голос издалека позвал: «Вёльва… Вёльва… Вёльва…»
* * *
Открываю глаза и вижу лицо Хель, обезображенное багровым родимым пятном. Из-за этой «адской отметины» издевательств на долю дочери Лóки выпало предостаточно. Когда Óдин предложил ей стать хозяйкой заброшенного, безлюдного Хельма, Хель с радостью согласилась. Подальше от людей!
Хельм являл собой обширную местность на севере владений Одина, гиблую и болотистую, малоподходящую для человека. Отряды поселенцев, снаряжённых для освоения Хельма, один за другим растворялись в ядовитых туманах. Шли годы, а Хельм оставался пустым и диким. Эти-то владения Одноглазый и передал дочери Лóки. Для любого другого Хельм был местом ссылки, а для Хель – спасением от насмешек и глумления.
Когда по причине возраста одинокая жизнь стала для меня слишком тяжела, я попросила о приюте в Хельме. Хель с радостью согласилась. Рядом с ней я обрела кров и пищу, внимание и заботу, а также покой, какого не знала за всю жизнь. Относительный покой, конечно, с учётом моего дара.
– Прости, что нарушаю твой сон, вёльва. – В низком голосе хозяйки Хельма звучат нотки извинения. – К нам пожаловал гость. Одноглазый. Настаивает на беседе с тобой.
Моё настроение катастрофически портится. Что-то срочное и скверное пригнало Одина в Хельм! Иначе зачем бы ему понадобилась я?
* * *
В субботу в восемь утра Ольге Владимировне позвонили из больницы и сообщили, что её сын очнулся.
– Ничего не понимаю! – разводил руками лечащий врач. – Мальчик выглядит ослабленным, но вполне здоровым. Температура нормальная, реакции и рефлексы тоже. Даже чувство юмора у вашего сына, похоже, не пострадало. Понаблюдаем за ним до понедельника. В вашем роду не было случаев летаргии?
