– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – осторожно сказал Эпло. – Какие враги?
– Если ты окажешь нам честь своим присутствием, то Венценосный все тебе объяснит. Но мне позволено сказать одно слово, чтобы заинтересовать тебя. Это слово – «Самах».
– Самах! – задохнулся Эпло. – Самах!
Он не мог поверить в услышанное. Это не имело смысл! Он хотел было расспросить это создание, но внезапно у него закололо сердце, кровь прихлынула к голове, мозг запылал огнем. Эпло шагнул вперед, покачнулся, рухнул ничком и застыл.
Зелено-красные глаза сверкнули и медленно закрылись.
Глава 12. ГДЕ-ТО ПОСРЕДИ ДОБРОГО МОРЯ
Итак, теперь с нами этот человек, Эпло. Я бы очень хотела верить ему, но не могу. Может, это обычное гномье предубеждение против существа другой расы? Конечно, такое бывало в давние дни. Но я могу доверить Элэйк свою жизнь, и Девону тоже. К несчастью, моя жизнь зависит не от них, а от Эпло.
Возможно, мне станет легче, если я напишу, что думаю о нем на самом деле. При Элэйк я слова плохого про него не могу сказать, ведь она втюрилась в него по уши. Что касается Девона., сперва он относился к этому Эпло с подозрением, но после того, что произошло с змеями-драконами. Можно подумать, что эльфийский воитель древности явился, чтобы призвать его к оружию.
Элэйк говорит, что я просто дуюсь на него за то, что он заставил нас понять, какими мы были дурами, когда убежали, чтобы принести себя в жертву. Но мы, гномы, по природе своей недоверчивы к чужакам. Мы не доверяем никому, если не знакомы с ним хотя бы пару сотен циклов
Этот Эпло до сих пор не объяснил, кто он такой я откуда взялся. Кроме того, он пару разделал очень странные заявления и очень странно вел себя со змеями
Признаюсь, в одном я ошиблась – Эпло явно не шпион, посланный змеями. Трудно понять, что у этого человека на душе. Он сам и его слова окутаны непроглядным мраком. Мне кажется, что он сам создает тьму и использует ее для защиты. Но иногда, вопреки его желанию, эту тьму прорезает вспышка света, яркая и пугающая одновременно. Такой вот свет исходил от Эпло, когда мы рассказали ему о змеях-драконах.
В самом деле, когда я вспоминаю его реакцию, то начинаю понимать, что он из кожи вон лез, пытаясь убедить нас взять на себя управление кораблем и выбраться в безопасное место. Тем более странным кажется мне то, что произошло потом.
Но надо отдать ему должное. Эпло – самый храбрый мужчина, какого мне доводилось встречать. Никто из гномов, даже Хартмут, не смог бы пройти по этому коридору смерти к рулевой рубке.
Мы остались сзади, ожидая его, как он и приказал
– Мы должны пойти с ним, – сказал Девон.
– Да, – слабо согласилась Элэйк. Но я заметила, что никто из них не шелохнулся – Хотела бы я, чтобы у нас была какая-нибудь трава, убивающая страх Тогда мы могли бы не бояться.
– Ага, могли бы. Что бы там ни было, – прошептала я – А если насчет желаний, то я хочу вернуться домой
Девон был бледно-зеленый – эльфы всегда делаются такого цвета, если болеют или напуганы. На черной коже Элэйк выступила испарина, а сама она тряслась, как лист. И мне не стыдно признаться, что мои башмаки были словно гвоздями прибиты к палубе. Иначе я сделала бы самую разумную вещь – убежала со всех ног, спасая свою жизнь.
Мы видели, как Эпло вошел в рулевую рубку и тьма поглотила его. Элэйк тихо вскрикнула и спрятала лицо в ладонях. Потом мы услышали голоса. Эпло говорил, и кто-то отвечал ему.
– По крайней мере, его пока что никто не убил, – пробормотала я.
Элэйк приободрилась и подняла голову. Мы стали прислушиваться к разговору.
Долетавшие до нас слова были неразборчивы. Мы недоуменно переглянулись. Никто из нас ничего, не понял.
– Это тот самый язык, на котором он разговаривал, когда бредил, – прошептала я. – И там есть кто-то, кто знает этот язык!
Мне это очень не понравилось, и я уже совсем собралась об этом сказать, но тут Эпло испустил ужасный вопль, от которого у меня перехватило дыхание. И тогда Элэйк закричала, словно у нее разорвалось сердце, и ринулась прямо к рулевой рубке.
Девон побежал за ней, оставив меня размышлять над безрассудной натурой эльфов и людей. Ну и гномов. Потому что мне не оставалось ничего другого, кроме как бежать за ними.
Когда я добежала до рубки, то обнаружила там Элэйк, склонившуюся над Эпло, который лежал без сознания. Девон, проявивший больше соображения, чем можно было ожидать от эльфа, с топором в руках стоял над этими двумя, готовый защищать их.
Я быстро оглядела рубку. В ней было темно, как у нас под горами, и ужасно воняло. От этой войн меня затошнило. Было жутко холодно, но обессиливающий страх, который не позволял нам приблизиться, исчез.
– Он умер? – спросила я.
– Нет! – Элэйк убрала волосы с лица. – Он без сознания. Он прогнал то, что здесь было. Разве ты не видишь, Грюндли?
Я увидела в ее глазах такую любовь и восхищение, что у меня сжалось сердце.
– Он сражался и прогнал это прочь! Он спас нас!
– Да! Он настоящий герой! – сказал Девон, глядя на Эпло с благоговейным страхом.
– Дай сюда эту штуку, – проворчала я и выхватила топор у эльфа, – пока он тебе кой-чего не отрезал и действительно не превратил тебя в девушку. И что вы имеете в виду, когда говорите, что «он это прогнал»? По-моему, его вопль мало напоминал боевой клич.
Но конечно же, ни Элэйк, ни Девон не обратили на мои слова никакого внимания. Сейчас их интересовал только их герой. И я должна признать: что бы ни находилось в рубке прежде, теперь его действительно здесь не было. Но прогнал ли его Эпло? Или они просто по-свойски договорились?
– Мы не можем здесь оставаться, – заметила я и поставила топор в угол, как можно дальше от эльфа (и от Эпло).
– Да, ты права, – согласилась Элэйк и с дрожью огляделась вокруг.
– Мы можем сделать носилки из одеяла, – предложил Девон.
Эпло открыл глаза и обнаружил, что Элэйк наклонилась над ним и положила ладонь ему на лоб. Я никогда не видела, чтобы кто-то двигался так стремительно. За его движениями было невозможно уследить. Он отшвырнул Элэйк и мгновенно оказался на ногах, готовый к прыжку.
Элэйк лежала на палубе и в ужасе смотрела на него. Никто из нас не шелохнулся и не сказал ни слова. Мне было почти так же страшно, как перед этим.
Эпло осмотрелся, не увидел никого, кроме нас, и, кажется, понемногу пришел в себя. Но он был в ярости.
– Не смейте прикасаться ко мне! – прорычал он голосом, который был холоднее и темнее, чем окружающая нас тьма. – Никогда ко мне не прикасайтесь!
Глаза Элэйк наполнились слезами.
– Извини, – прошептала она. – Я не хотела ничего плохого. Я боялась, что ты ранен…
