Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
– Живее! Шевелись! – кричали на палубе.
Несколько матросов полезли на ванты. Фаленберг видел, как немолодой кондуктор сноровисто привязывал себя к мачте. В рубку влетел Враницкий, хлопнул дверью.
– Сейчас начнется… Так держать! – Рулевому.
«Полный назад? – подумал Фаленберг. – Нет, поздно, толку не будет…» Он скосил глаза. Вал был рядом. Время как будто остановилось. Казалось, вал догоняет и не может догнать корвет, как Ахиллес черепаху. Но вот горизонт пополз вверх – стало быть, начала приподниматься корма. Потемнело. «Держись, братцы!» – закричал матрос на вантах.
И вал надвинулся. «Победослав» тяжко заскрипел всем корпусом и клюнул носом. Бушприт ушел под воду. На задирающуюся все выше корму лезла водяная гора. Став наклонно, корвет заскользил вниз. Ствол кормовой пушки задрался высоко в небо, как бы в намерении достать противника бомбой с небывалой еще дистанции.
«Господи, пронеси!» – взмолился Фаленберг. Как любой мало-мальски опытный моряк, он знал, что такое брочинг – потеря управляемости на попутной волне. Судно норовит стать к волне лагом, а это оверкиль и верная смерть. И ничего нельзя сделать – только молиться, чтобы волна пронеслась как можно быстрее.
Верхушка вала накрыла корму. Фаленберг качнулся, но устоял на ногах. Вал взбурлил, словно взорвался, и бурлящее чудовище, теперь отнюдь не молчаливое, покатилось по палубе от кормы к носу. Визгливо сверлящий звук, вклинившись в рев воды, подсказал, что винт, должно быть, обнажился. Со звоном вылетели стекла, вода фонтанами ударила внутрь рубки. Секунду-другую ничего не было видно, кроме белой пены, но вот беснующийся гребень прошел мимо рубки. Внизу что-то трещало. Корвет выпрямился. Наступил самый опасный момент, когда середина судна погребена под водой, а нос и корма висят в воздухе. Никакое судно не рассчитывается на подобные нагрузки; оно может просто переломиться пополам. Кроме того, оно может опрокинуться, поскольку в таком положении практически лишено остойчивости. Кто из моряков не знает: на большую волну надо идти носом. Чем меньше времени судно напоминает вертел, продетый сквозь волну, как сквозь кусок мяса, тем в большей оно безопасности. Но Враницкий решил иначе. На самом деле не так уж медленно катился пенный вал от кормы к носу, но людям казалось, что он просто остановился. И еще казалось, что корвет не валится набок только потому, что раздумывает, куда ему повалиться: на правый борт или на левый?
И явственен был треск в корпусном наборе…
Нос вдруг быстро пошел вверх. «Победослав» проседал кормой. Вал уходил. Еще несколько секунд – и он покатился дальше на запад. Мокрый до нитки Фаленберг, не замечая крови, сочащейся из рассеченной скулы, вывалился из похожей на руину рубки и первым делом взглянул на восток – не идет ли еще одна волна?
Бог миловал. Там, где над вершинами подводных гор прокатился адский вал, царили тишь да гладь, если не считать хаотической зыби. Скоро успокоилась и она.
Фаленберг встал к штурвалу. Враницкий наседал на пятящегося от него рулевого, прижимающего ладони к посеченному осколками стекла лицу.
– Покажи, говорю! Не бойся. Тьфу ты, институтка какая… Смирно! Руки по швам! Во-от… Ну, гляди веселее, счастлив твой бог, глаза целы… Марш к Аврамову!
С мачт и из трюмов муравьиными вереницами потекли люди. Посыпались смешки – у многих отлегло на душе.
– Как это меня снизу поддаст, братцы, – я и кувырк! – изливал душу курносый матрос. – Ну, думаю, всем амба. То ли к морскому царю идем в гости, то ли рыбам на прокорм. Бимсы трещат. Того и гляди орудия с рельсов сорвутся. Натерпелся я страху…
– Штаны сухие?
– А иди ты! – обижался рассказчик и вновь трещал словами, как семечками, спеша донести до товарищей всю глубину своих переживаний.
Сорвало и разбило о рубку одну из купленных в Понта-Дельгада шлюпок. Из людей не унесло никого. Один матрос, баюкающий сломанную руку, был уведен в лазарет. Ссадин и синяков было предостаточно. Шальных взглядов – еще больше.
– Господа, что это было? – спрашивал у всех любознательный Завалишин, прижимая носовой платок к ссадине на скуле.
– Одиночный вал, – пожал плечами Батеньков.
– Да, но в чем причина?
– Трудно сказать определенно. Возможно, волну породило извержение подводного вулкана или землетрясение. Под нами ведь целая горная страна. О таких волнах известно, что они тем выше и круче, чем меньше глубина моря.
– А я читал, что японцы с такими волнами хорошо знакомы, – добавил Канчеялов.
– Теперь и мы знакомы благодаря им, – едко заметил Свистунов. – Нам до них еще пол-океана, а они нас, выходит, уже учат.
– Перестаньте!
Появившийся на мостике Пыхачев послал мичмана Тизенгаузена справиться, как чувствует себя его императорское высочество, и доложить.
Пыхачев беспокоился зря: цесаревич не получил ни царапины. Изрядно откушав накануне мадеры из пополненного на Азорах запаса спиртного, он почивал тяжелым сном и не проснулся от того, что был внезапно сброшен на пол каюты. Водружение же сонного тела обратно на кровать, по мнению Тизенгаузена, было делом дворецкого и камердинера наследника престола, но никак не мичмана российского флота.
Впрочем, докладывать об этом Пыхачеву он не стал, ограничившись словами «все благополучно» – да и эти слова произнес с деревянным равнодушием. Лишь очень внимательный наблюдатель мог бы заметить, как презрительно дрогнула тонкая губа остзейца.
– Благодарю вас, ступайте, – холодно поблагодарил Пыхачев.
– Осмелюсь доложить еще об одном обстоятельстве, ваше высокоблагородие. Печать на двери каюты, занимаемой прежде господином статским советником Лопухиным, сорвана, и дверь распахнута настежь.
Каперанг дважды моргнул, не понимая. Затем начал меняться в лице.
– Что-о?!
– Так точно. Печать сорвана, дверь распахнута…
– Тише! – Пыхачев боязливо оглянулся. – Вот что, мичман. Найдите полковника Розена, срочно. И никому – слышите? – никому ни звука…
– Ну вот что, голубчик, – пять минут спустя говорил каперанг хмурому Розену. – Вы уж постарайтесь как-нибудь сами разобраться с этим делом. Ну а я со своей стороны помогу вам чем могу… Да, а не могла ли дверь как-нибудь сама собой распахнуться, когда налетела волна? Не очень-то надежны, по моему мнению, эти врезные замки…
– Сего не могло произойти ни в коем случае, – качнул головой Розен. – Видите? Вот здесь отметина. И здесь. Это взлом, причем грубый.
Присутствующий при сем Враницкий осветил замок переносным керосиновым фонарем и кивком согласился с мнением полковника.
– Павел Васильевич, – с мукой мученической в голосе обратился Пыхачев к старшему офицеру, – не возьметесь ли вы обеспечить содействие в… м-м… э-э… прояснении обстоятельств взлома? Право, надо разобраться. Не в службу, а в дружбу. За судном я уж сам пока пригляжу.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
