Он же, напротив, вел себя так, словно ему было все равно, сидит ли перед ним Сильвия Даймонд или какая-нибудь другая женщина. Наконец, когда принесли шампанское, Мартин поднял бокал и произнес, глядя в глаза Сильвии:
— За любовь, которой не было!
Она, уже поднеся бокал к губам, от неожиданности вздрогнула, поставила его на стол и прошептала:
— Я не понимаю…
— А чего тут понимать? — резко ответил Мартин. — Извини, я не хотел начинать с выяснения отношений. Но я не могу сдерживаться, изображая любезность и великодушие перед женщиной, которая так жестоко обошлась с моими чувствами!
Он гневно взглянул на Сильвию исподлобья, и ей показалось, что Мартин вот-вот вскочит на ноги и, чего доброго, перевернет стол. Она осторожно начала:
— Прошу тебя, успокойся и выслушай меня. Ведь ты хочешь знать мотивы моих поступков, не так ли? А они были, поверь! Хотя теперь мне кажется, что что-то я все же сделала сгоряча…
— Хорошо, — произнес Мартин сквозь зубы. — Даю тебе возможность оправдаться. Но запомни, ты не разжалобишь меня! Я давно дал себе слово разыскать тебя и бросить тебе в лицо обвинения во лжи. Если ты и сможешь убедить меня в обратном, все равно не надейся, что я забуду то, что ты сделала…
После его слов Сильвии захотелось уйти куда угодно, лишь бы не видеть этих глаз, горящих ненавистью. Что я сделала такого, за что можно меня проклинать? В чем он обвиняет меня? Но разобраться в этих вопросах, судя по всему, ей сегодня не удастся. Сейчас бенефис Мартина. И позволит ли он ей узнать правду о своей жизни, зависит только от него.
— Ты прав, — решилась признать Сильвия, — я поступила недостойно, спешно покинув наш город и уехав жить сюда. Да, я рассчитывала, что ты не найдешь меня здесь… Но поверь мне, Мартин, в то же время я больше всего на свете хотела, чтобы ты разыскал меня! Возможно, я была не уверена в твоих чувствах. Ведь в ту ночь, когда мы встретились после долгой разлуки и расстались на еще больший срок, ты не произнес ни слова о любви. А мне так хотелось услышать от тебя, что ты все еще меня любишь! Конечно, я и сама не призналась тебе в моих чувствах, но я ждала первого шага от тебя. Я боялась снова навязать тебе свою волю, я просто панически боялась, что ты опять уйдешь, хлопнув дверью. Я хотела быть слабой женщиной, чтобы понравиться тебе еще больше. Видимо, эта роль мне плохо удалась…
— Ты все верно просчитала. — Мартин грустно усмехнулся. — Я искал тебя в театре, однако твои коллеги не сказали мне, куда ты уехала и зачем. С твоей стороны было очень мило заставить их так нагло лгать!
— Но они действительно ничего не знали! — воскликнула Сильвия. — Вернее, им была известна причина моего ухода из театра, но тебе не обязательно было ее знать. По крайней мере, тогда…
— Звучит чудесно: я не заставляла их лгать, а просто просила сказать неправду! Так кто же ты после этого, Сильвия, если не обманщица? И почему, когда прошло уже достаточно времени, ты не образумилась и не вернулась ко мне, раз утверждаешь, что наш роман не был для тебя простым развлечением?! — Казалось, Мартин готов испепелить Сильвию гневным взглядом.
— Ты не поверишь, но некоторое время назад я летала в город, где мы повстречались. И именно для того, чтобы найти тебя. Если бы мои поиски увенчались успехом, я не стала бы обвинять тебя во всех смертных грехах и упрекать во лжи. Единственное, чего я тогда желала, — увидеть человека, который был для меня дороже всех на свете, любимее, желаннее. Прижаться к его груди и слушать стук наших сердец. Вот и все… И мне было бы совершенно неважно, остался ли ты прежним бедным уличным музыкантом или стал птицей высокого полета… как теперь.
— Какая же ты наивная, Сильвия! — Женщина с надеждой взглянула в его глаза, но вместо тепла увидела в них лишь насмешку. — Ты всерьез полагала, что я останусь прозябать в своей жалкой конуре и ждать твоего снисхождения? Ты не знала меня, если надеялась застать нищего музыканта там, где считала, было его место. Как жаль, что я не оправдал твоих надежд! Конечно, для тебя было бы гораздо удобнее, если бы так оно и случилось. Но должен признаться, моим успехом я обязан… тебе. Да-да! Если бы мисс Даймонд когда-то не посмеялась над моими чувствами только лишь потому, что я беден и никому не известен, я не стал бы тем, кого ты сейчас видишь перед собой. Когда я оставил попытки узнать о тебе хоть что-то, я вдруг отчетливо понял, что не могу потратить время, отпущенное мне Богом, впустую. Коли любимая женщина отказалась от меня, я должен стать таким, как она, — богатым и знаменитым.
— О, Мартин! — В глазах Сильвии блеснули слезы. — Ты же знаешь, что я любила тебя! И мне было совсем не важно…
— Не важно?! — взорвался Мартин. — Если бы это было не важно, ты согласилась бы жить со мной, несмотря ни на что! Но я понимал, что для тебя отказ от богатства и славы подобен смерти! Однако посмотри на меня: оставшись со мной, ты бы не потеряла ничего, а только приобрела.
— Но я была бы не актрисой, а лишь твоей… женой.
— Нет, ты была бы счастлива и сделала бы счастливым меня, — неожиданно мягко и тихо произнес Мартин, наклоняясь к ней. — Но пусть все будет так, как есть, — резко добавил он и отстранился.
Сильвия хотела уже согласиться с предъявленными ей обвинениями, понимая, что этого упрямца проще оставить при его мнении, чем переубедить, но, вспомнив о Марте, воспрянула духом.
— Нет, Мартин. Ты можешь думать обо мне все, что тебе заблагорассудится, я не стану больше оправдываться. Однако ты не можешь теперь снова исчезнуть из моей жизни… и из жизни нашей дочери!
— Нашей дочери? — повторил мужчина, непонимающе глядя на Сильвию. — Ты в своем уме?
— Возможно, я и не в своем уме, но наша дочь, Марта, родилась ровно через девять месяцев после нашей первой ночи. И она настолько похожа на тебя, что я при всем желании не могла ни на день, ни на час забыть о тебе. К тому же она столь же упряма и твердолоба, одержима и своенравна, как ее отец!
Сильвия раскраснелась, в запале стукнув ладонью по столу. Столовые приборы зазвенели, сидящие за соседними столиками обернулись.
— Так девочка, которая была с тобой сегодня… моя дочь? — Казалось, Мартин никак не может поверить в услышанное. — Но, Сильвия, почему же ты тогда уехала, я не понимаю… Ты тем более должна была вернуться ко мне. Почему ты так поступила?
— Я думала, что если ты не ищешь меня, то я не нужна тебе. Что уж говорить о ребенке… Прости меня, Мартин! Я была так глупа! Прости, если можешь… — И Сильвия расплакалась, закрыв лицо руками.
Мартин растерялся, оглядываясь по сторонам и глупо улыбаясь заинтересовавшейся происходящим ресторанной публике.
— Давай выйдем отсюда, — предложил он, помогая Сильвии подняться и придерживая ее за локоть.
Они вышли на улицу. Было довольно тепло. Безветренная летняя ночь опустилась на город, и в ее безмятежной тишине все страсти, выяснения отношений, взаимные упреки показались им незначительными и мелочными…
