Занавес мистически шевелился. Как только Чэнь сделал шаг в том направлении, из-за занавеса вынырнули два мальчугана. Они, наверное, играли там в прятки. Увидев Чэня, они убежали, смеясь и пронзительно визжа. Чэнь отодвинул полотно; место было завалено грязным, вышедшим из строя хламом.
За ним сразу же протиснулся мужчина средних лет и взял стоящую у лестницы сумку с углем.
– Извините, время обедать, – промямлил он, бросая в ковш куски угля.
Взглянув на часы, Чэнь понял, что провел здесь почти три часа и не нашел для следствия ничего стоящего. Возможно, он получил общие представления для своего перевода, но никаких реальных идей для «Нового Мира» у него не возникло.
Он ушел из шикумэня обходными путями, а затем вернулся к основному переулку, в котором пульсировала жизнь, как говорил ему Почтенный Лян. Чэнь увидел женщину среднего возраста, моющую горшок из красного дерева. Другая женщина быстрыми шагами шла из магазина с полной корзиной съестного. Еще одна женщина разделывала крупного карпа, разложив рыбину на ровном месте в переулке. Она соскабливала чешую и между делом сплетничала.
Продвигаясь по переулку и вновь свернув за угол, он увидел седого мужчину, играющего в шашки го на доске, разложенной на табуретке. Черные фишки в одной руке, белые – в другой. Он с таким видом изучал комбинацию на доске, будто бы принимал участие в национальном турнире. Чэнь тоже любил играть в го, но никогда не пытался играть сам с собой.
– Привет, – сказал он, оказавшись около табуретки. – Почему вы играете в одиночку?
– Вы когда-нибудь читали «Искусство войны»? – спросил старик, не поднимая головы. – «Познай своего врага, как знаешь самого себя», и ты будешь выигрывать все время.
– Да, читал. Вам нужно знать, почему ваш противник сделал такой ход. Вы должны попытаться понять вашего противника.
– По-моему, как бы ни стояли черные фишки, лучшее, что я могу сделать, – это попытаться понять, когда противник их поставил. Но этого недостаточно. Надо знать приемы вашего соперника, чтобы вам не приходилось о них думать, как если бы вы прочитали его мысли и стали им.
– Понятно. Спасибо вам, дядюшка. Это убедительно, – искренне сказал Чэнь. Ему показалось, что разговор был совсем не об игре. – Я применю ваши знания на практике, и не только в игре го, – добавил он.
– Молодой человек, не воспринимайте меня всерьез. Когда играешь во что-либо, то хочешь только выиграть, – произнес старик. – Когда ты весь в игре, считается каждая фишка, имеет значение каждый ход. Ты счастлив, когда выигрываешь, и печален, когда проигрываешь, уходишь с деньгами или отдаешь последнее. Все это иллюзия. Только после игры приходит осознание, что это была всего лишь игра. Согласно буддийским писаниям, все в земном мире – иллюзия.
– Точно. Вы изложили все верно.
Чэнь решил вернуться домой. Он не мог позволить себе потратить на переулок целый день. Разговор о го стоил ему еще десять минут. На столе лежал незаконченный перевод, но он все еще думал о расследовании, по крайней мере, на пути домой, после разговора с игроком. Старик просветил его так, как будто помог Чжан Ляну две тысячи лет тому назад в эпоху династии Тан.
Выходя из переулка, он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на здание, где Инь провела последние годы своей жизни после смерти Яна. В голове промелькнули строки:
Где красота моя, Одной из ласточек, томящихся в остроге? Мечтала в прошлом я, мечтаю и теперь. Возможно ли в мечту захлопнуть дверь? Ведь это бесконечный круг и радости и горя. Пусть кто-то там, бредущий по дороге, При виде желтой башни, вспыхнувшей в ночи, Вздохнет, меня припоминая, и помолчит. Эти строки Су Дунпо о куртизанке, которая заперлась в башне после смерти ее возлюбленного. И хотя тинцзыцзянь нельзя было сравнивать с романтической башней, но Инь также заперла себя.
Чэнь решил заниматься расследованием по мере своих возможностей. Он попытался встать на позицию правительства, но все еще не мог понять, что можно было получить от убийства Инь. За последние годы партийные власти изменили свое отношение к диссидентам. Иностранные вложения неотъемлемая часть китайской экономической реформы, напрямую зависели от взглядов нового более совершенного правительства. Не было смысла убивать такую персону, как Инь. Потом, она не была человеком, борющимся за свободу и демократию под красными транспарантами на площади Тяньаньмэнь .
Потом он попытался представить, что об Инь думали соседи. Инь была бедной, об этом знали все. Кто-то отчаянно нуждался в деньгах, например Цай, который мог выбрать себе другой объект, того же мистера Жэня, также одинокого и также выходящего из дому по утрам. Кроме того, в здешних местах никто не будет хранить у себя много наличных.
Предположим, что кто-то украл сберкнижку Инь и пытался забрать деньги из банка, тогда это было бы слишком рискованно. Банки в городе открываются после девяти, а к этому времени Инь давно бы уже обнаружила пропажу и сообщила властям. Поэтому это не было похоже на спланированное ограбление.
Казалось, не было причин подозревать ни жильцов, ни соседей в злом умысле.
И все-таки чужак проник в дом с целью убить ее!
Чэнь поймал себя на мысли, что трясет головой в знак отрицания. Теоретически вероятностей могло быть бесчисленное множество. Он мог бесконечно придумывать различные мотивы, но все они так и оставались в теории. Не было никаких фактов, за что можно было бы зацепиться.
На углу улицы Шаньдунлу Чэнь увидел вывеску книжного магазина «Новый Китай». К его удивлению отдел, где всегда продавали книги, превратился в одну большую секцию безвкусных нарядов и изделий ручной работы, а другой отдел, завешанный рядами красных бумажных фонариков, продавал японскую лапшу. Чэнь не был здесь несколько месяцев, и магазин изменился до неузнаваемости. Было похоже на старого знакомого, сделавшего пластическую операцию: узнаваемо, но совсем другое.
Он не решился войти, пытаясь сосредоточиться на деле. Чэнь мельком взглянул на прилавок с новыми журналами и газетами у входа. «Одна неделя в Шанхае», «Шанхайская культура», «Живописная набережная», «Жизнь за одну неделю». Все эти газеты пестрели большими цветными фотографиями звезд. Он не читал ни одной из этих ультрамодных газет, узнал лишь одну фотографию гонконгской актрисы на обложке.
Как быстро все меняется в городе.
Потом Чэнь постарался взглянуть на это дело с другой стороны. Если не учитывать мотива, что сделал бы пришлый убийца после совершения преступления?
Безусловно, он попытался бы немедля исчезнуть.
И в этой попытке скрыться есть вероятность быть увиденным кем-либо в доме. Но это совсем небольшой риск. В шикумэне у людей могут быть родственники или друзья, которые навещают их или гостят, и присутствие незнакомца может не вызвать мгновенной тревоги. Никто не решится остановить уходящего. По худшему сценарию, если тело Инь было немедленно обнаружено, то позже один из соседей мог дать для полиции ложное описание подозреваемого, правда, одного такого описания для расследования убийства недостаточно.
