Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
Санитары смеются, принюхиваются. Я курю. Мне хочется сходить в какой-нибудь бар, напиться, но я не уверен, что мое появление там хоть кого-нибудь обрадует.
Настя пишет лишь раз: «Ну как ты там, вонючка?». «Пахну», – отвечаю я.
Сев в машину, я долго не решаюсь повернуть ключ. Пахнет «елочкой». Я не знаю, куда мне ехать. В гостиницу не хочется, домой тоже. Мне нужно куда-нибудь, где нет людей. С другой стороны, думаю я, переживать не стоит. Ерунда. С кем не бывает? Всё это пройдет, обязательно пройдет! Быть может, мне действительно необходимо отдохнуть, взять отпуск, слетать куда-нибудь, если меня, конечно, в самолет пустят…
* * *
Нет. Я никуда не лечу. Не хочу. Неделю я провожу в номере и никуда, никуда не выхожу. Все это мало походит на шутку. Мне постоянно звонят журналисты.
– А чем от вас теперь воняет?
– Откуда у вас мой телефон?
– Нам дал ваш лечащий врач.
– Какой из?
– Не важно. От вас теперь пахнет яичками или кипяченым бельем? Мы хотим пригласить вас в студию.
Я заказываю еду в номер, смотрю телевизор. Дня через два в одном ток-шоу действительно обсуждают меня. Я ем салат и слушаю известного адвоката:
– Даже у дерьмовых людей есть права!
– Минуточку! – перечит какая-то певица. – Вы, либералы, совсем уже потеряли связь с реальностью! От человека пахнет дерьмом! Человек всем мешает! Рядом с ним невозможно находиться. Если я прихожу в ресторан, и там сидит такой человек, почему я должна это терпеть? Я считаю правильным, что его уволили!
Так я узнаю, что меня уволили. Я откладываю в сторону тарелку, пытаюсь дозвониться шефу, но шеф не отвечает. После рекламы в студии появляются мои мама и жена. Женщины солидарны. Они уверены, что наружу прорвалось мое нутро. Настя говорит, что я никогда не был чутким. Последние годы я думал только о себе. Она говорит, что я постоянно требовал от нее ребенка, совершенно не задумываясь, что после родов изменится ее грудь. Мама соглашается и добавляет, что я всегда думал только о деньгах. Уже в школе, вместо того чтобы играть с мальчишками во дворе, во время каникул я подрабатывал на складе. Меня всегда интересовали только деньги, говорит моя мама, и больше ничего.
– Мой сын всегда думал, что любовь можно купить. Вот другие его братья всегда приезжали ко мне, мы садились за стол, выпивали, а Максим всегда работал. Он посчитал, что я буду рада, когда подарил нам новую квартиру, но меня и наша вполне устраивала! Он постоянно стремился отправить нас на отдых за границу. Франция, Италия. А я всегда считала, что у нас в Крыму не хуже! А на последний мой день рожденья он вообще не явился!
Я ложусь на кровать, смотрю в потолок. До свиданья, старая жизнь, здравствуй, новая, дерьмовая.
* * *
Гостиница просит покинуть номер. Жена подает на развод. Требует компенсацию. У нее собственная «Школа лидерства». Говорит, я подорвал ее репутацию.
Вещи собрать не разрешает. Утверждает, что выбросила их еще на прошлой неделе. Я стою перед подъездом, смотрю на свое окно. Там тени. Две. В квартире теперь кто-то еще. Квартира, между прочим, моя. «Тебе все равно никто не позволит здесь жить! – утверждает жена. – Соседи против!»
Рядом с помойкой, промокший, спит молодой пес. Тот самый, которого я хотел подобрать. Я подхожу к нему и беру на руки. Пес лижет меня.
Мы садимся в машину и едем прочь.
* * *
Через два дня останавливаюсь у моря. Я снимаю дом и выпускаю пса. От меня плохо пахнет, но я объясняю хозяину, что это из-за дороги.
– Да ладно, Макс, что ты мне втираешь? Про тебя знает вся страна!
Мы живем вдвоем. Я не вижу никого, кроме пса. Продукты оставляют у забора. Купаюсь я под звездами, по ночам.
По вечерам, когда я читаю, пес вылизывает меня. С ног до головы. Вы там, в своих городах, умиляетесь, выкладываете видео, на которых собаки вылизывают младенцев, но вам было бы полезно знать, что псины делают это не по любви, но потому только, что вылизывают человеческий запах. Ничего не должно остаться от человека. Ничего. И Кристо лижет меня. Мои руки, предплечья, спину.
* * *
Так я и живу. Читаю, ловлю рыбу, занимаюсь садом. Иногда хозяин дома навещает меня. Мы играем в шахматы, и однажды я осмеливаюсь спросить:
– Как ты терпишь меня?
– А с чего ты взял, что я терплю?
– Но ведь воняет от меня.
– Нет, уже давно нет.
– Как это нет?
– Когда собака в последний раз вылизывала тебя?
– Не знаю, наверное, еще до зимы. Кажется, в конце ноября.
– Вот тебе и ответ.
– Значит, я могу возвращаться к людям?
– А оно тебе надо?
Конечно, да. Для проверки я еду в райцентр. Подхожу к незнакомым людям. Говорю: «Понюхайте меня!». Прохожие не узнают во мне дерьмового человека, а потому всё больше сторонятся. Теперь я кажусь им не вонючим, но странным. Так или иначе, спустя несколько часов я убеждаюсь, что от меня больше не пахнет. И я возвращаюсь в Москву.
Первым делом я нахожу врача.
– Чувствуете? – спрашиваю я.
– Нет, ничего не чувствую! Так что поздравляю вас.
Он поздравляет меня, но я-то спрашивал не о том. Я спрашивал, чувствует ли он, что теперь пахнет дерьмом. Но он нет, он не чувствует.
И я еду на работу и захожу в кабинет к шефу.
– Чувствуете? – спрашиваю я.
Но он тоже не чувствует. Ни он, ни его зам, ни все мои бывшие коллеги, а между тем в этом офисе совершенно невозможно дышать.
– Чувствуешь? – спрашиваю я у жены.
– Нет, – отвечает она, хотя наша квартира, кажется, полна дерьма.
– Совсем ничего не чувствуешь?
– Нет, Максим, кажется, от тебя больше не пахнет.
Это верно. От меня больше не пахнет. Это да.
Ну вот. Теперь вы знаете, как я перебрался сюда. Чтобы хоть как-то зарабатывать, мы с хозяином дома придумали один фокус. Перед забором стоят бочки с навозом. Туристам, которые время от времени добираются сюда, мой друг предлагает посмотреть на знаменитый дом дерьмового человека. От бочек несет так сильно, что туристы отдают оговоренный гонорар поводыря и не решаются идти дальше. Этих денег нам здесь более чем хватает.
Вот, собственно, и всё. Только никому не рассказывайте! Не выдавайте меня! А будете в наших краях – милости просим! Заезжайте в гости, здесь прекрасно дышится.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
