Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
– Это вам. – Гуров протянул букет пышных белых георгинов. – Позвольте представиться. Полковник Гуров. А это – мой друг и коллега, полковник Крячко.
– Ой, ой, ой! – с улыбкой покачала головой женщина. – Сразу столько полковников и георгины. Ах, георгины – символ каприза и непостоянства. Прошу вас на веранду, мужчины! В доме сейчас жарко, а на веранде такой воздух…
Гуров пожал плечами и двинулся следом за хозяйкой. Милейшая женщина, сейчас они разбудят, а может, уже разбудили массу приятных воспоминаний, и придется ей врать, выкручиваться, чтобы не говорить правды. Она в конце концов поймет, создастся неловкая ситуация, и все не будут знать, что сказать и как себя вести.
Ничего подобного не произошло. Когда они поднялись с Крячко на веранду по приятно скрипучим деревянным ступеням и водрузили на стол пакет с яблоками и коробку конфет, откуда-то из-за дома с шумом выкатилась большая ватага детей, взрослых женщин и двух моложавых загорелых мужчин в одних плавках.
– Дети, дети! – хорошо поставленным голосом громко воскликнула Оксана Валерьевна, добавив шутливых повелительных интонаций. – Ко мне пришли взрослые по очень важному делу. Поэтому прошу не шуметь, а еще лучше всем выметаться на речку, плавать и загорать!
Она даже в ладоши захлопала, как когда-то в школе, когда собирала класс во время какого-нибудь турпохода в лес. На гостей смотрели с интересом, но привычно. Усанову наперебой называли то мамой, то бабушкой, и вскоре шумная компашка исчезла в переулке. И когда наконец был налит чай в белые чашечки тонкого фарфора, когда были открыты конфеты, нарезаны яблоки, а одно очищено и несколько долек брошено в бокал хозяйки, начался настоящий разговор.
И не особенно понадобилось врать. Была в старой учительнице дисциплинированная закалка. Если пришли товарищи из полиции, значит, надо, значит, такое у них задание, они люди государственные. И разговор пошел очень комфортно, когда упомянули Борю Свечникова, его успехи. Оксана Валерьевна очень уважала Борю. Он еще в старших классах подавал надежды. Был собран, деловит, всегда для него важнее всего была его мечта, его идея, и сбить его в тот момент, когда он занимался реализацией своей идеи, было сложно.
Откуда-то из недр дома был извлечен ноутбук, который старушка уверенно разложила на столе, а потом, щурясь, уверенно включила, нажав на кнопку, и стала листать какие-то файлы. И вот – хвала XXI веку – не потрепанный фотоальбом раскрылся на столе, а появились оцифрованные фотографии ее выпущенных классов. По годам! Вот он, 1988 год выпуска. Ах, какие ребята! Разные были. Были и другие мальчики и девочки в его классе, кто достойно вошел во взрослую жизнь. Она со многими встречается, ей иногда звонят, и уж всегда приходят поздравить с днем рождения. Вот, например… И приходилось слушать, про Машеньку, про Ириночку, про Катеньку! А вот эти огорчили…
– Скажите, Оксана Валерьевна, – извлек Лев из папки фотографии, которые ему передал капитан Максимов, – а вот эти лица вам не знакомы?
– Эти? – Она с осторожностью и даже какой-то бережностью взяла листки бумаги с фотоотпечатками и стала рассматривать. – Что-то не припоминаю. По возрасту, так вот эти двое помоложе того выпуска будут. Это уже, наверное, девяностые. Нет, не знаю их. Этот вот постарше, но тоже никого мне не напоминает. А этот совсем недавно школу закончил. Ему едва ли тридцать. Вы, товарищи, многого от меня не ждите. Память-то у меня, конечно, профессиональная, но возраст, да и сколько их прошло через мои руки, всех разве можно запомнить… Так, может, вы все же скажете, что вас привело ко мне? Кого из моих учеников вы разыскиваете? И в какой связи? Мне, как бывшему классному руководителю, будет больно узнать, что кто-то из моих питомцев оступился, но я переживу. Вам ведь помощь моя нужна, не так ли?
– Именно так, – заверил Гуров, убирая фотографии в папку. – Понимаете, мы ищем одного человека. Я не могу вам всего сказать, сами понимаете – тайна следствия. Но есть у нас основания полагать, что он учился у вас когда-то. Мы думали, что он одноклассник как раз Свечникова, но, увы, вы никого по фотографиям не опознали.
– Жаль, что не смогла вам помочь, – откровенно огорчилась женщина. – Но я думаю, что вам не стоит замыкаться только на моей кандидатуре. Я старая женщина, у меня уже теряется что-то из воспоминаний о событиях, людях. Вам надо поговорить с ребятами!
– С какими? – не понял Гуров.
– Ну… простите, они теперь уже, конечно, не ребята. Я имею в виду самого Борю Свечникова, к примеру. Он-то, может, и вспомнит даже тех, кто на год, на два младше или старше его. Они ведь носились вместе по коридорам на переменах.
– Скажите, а у того же самого Свечникова были в школе друзья? Или он, как и сейчас, все сам да сам? – поинтересовался Крячко.
– Вы правы, – снова с удовольствием окунулась в атмосферу прошлых лет Усанова. – Боря никогда особенно коллективным мальчиком не был, и душой компании тоже. И друзей у него ярких и запоминающихся не было. Он как-то ровно дружил со всеми. Точнее, поддерживал хорошие отношения. Хотя…
– Что?
– Был у него друг. Настоящий друг, и это меня всегда удивляло, – очень горячо заговорила учительница. – Потом, правда, когда Сева ушел из класса после девятого, я о нем ничего не слышала. А вот… это так неприятно. Мне, отдавшей им всю себя, вложившей в них душу… Я, конечно, не претендую на вечную любовь и признательность, но есть же элементарные нормы отношений между людьми…
Сыщики удивленно переглянулись и уставились на старую учительницу. Что она вспомнила, откуда вдруг взялись на ее глазах слезы, которые она, впрочем, быстро промокнула платочком, который извлекла из рукава платья. Что это на нее нахлынуло, что за друг был в детстве у Свечникова, что произошло в связи с этим у Усановой?
– Так что произошло, Оксана Валерьевна? – начал допытываться Гуров. – Вы что-то вспомнили?
– Нет-нет, – замахала руками женщина, – не обращайте на меня внимания. Это я так… старческий эгоизм, знаете ли.
– Вы что-то начали говорить про мальчика, с которым дружил Боря и который ушел из вашей школы после девятого класса?
– Ах, пустое, – вздохнула она. – Просто я встретила своего бывшего ученика, а он сделал вид, что не узнал меня. Конечно, такое часто бывает, когда ученик не дошел с классом до главного выпуска, ушел раньше в училище, в техникум. Оно понятно. Но все же… мне казалось, что они меня любили.
– И кого вы встретили, кто этот неблагодарный?
– Сева Краснощеков его звали… Хотя почему звали, его и сейчас так зовут. У нас ведь редко меняют имена и фамилии.
– Может, вы просто обознались? – попытался улыбнуться Гуров.
– Нет, молодой человек, я его совершенно точно узнала, – строго ответила учительница. – Он почти не изменился. Все такой же худощавый, все те же настороженные светлые глаза, они словно пронизывают насквозь, когда он смотрит настороженно. Так он на меня и посмотрел. В самые глаза, а потом отвернулся и вышел из троллейбуса, хотя ему совсем и не надо было выходить. И сразу перешел на другую сторону улицы.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
