Дорн выслушал все это, не произнеся ни единого слова. Затем он некоторое время пребывал в задумчивости, после чего спросил:
– Где эта женщина?
– Шарлотта? Она здесь, в вашей приемной. Я думаю, что вы сами захотите обо всем расспросить ее. Она просто помогла сестре выбраться из передряги, совсем не понимая, что та замешана в большой политике.
– Пусть она войдет.
– Сейчас, – Гирланд встал. – Но сначала мы могли бы уладить наши счета. Думаю, моя миссия закончена. Я очень сожалею, что дело обернулось не так, как бы этого хотелось… но тут я ничего не могу поделать. Все, что от меня зависело, я сделал, так что считаю выполненной свою часть контракта. – Он вежливо улыбнулся, прежде чем продолжать: – А теперь выполните вашу часть. Вы должны мне десять тысяч франков.
– Ошибаетесь, Гирланд, я дал вам двадцать тысяч. Не я, а вы должны мне десять тысяч франков.
Гирланд изобразил удивление.
– Вы абсолютно забывчивы, плохо информированы и бесчеловечны. Вспомните, эти двадцать тысяч мне были даны на жизнь в Монте-Карло. Вы никогда не снимали квартиру в тех местах? Это же стоит целое состояние. Да и Шарлотта привыкла к роскоши. Прибавьте сюда стоимость проезда в спальном вагоне. Дайте мне двадцать четыре часа, и я составлю подробный перечень всех наших расходов. После этого вы увидите, что не я, а вы мне должны… но я совсем не такой скупердяй и прощаю ваши долги. Пойду позову Шарлотту. Она вам понравится.
– Нет! Сначала вы должны вернуть мне паспорт!
– Паспорт? Какой паспорт?
– Паспорт на имя Эрики Гирланд.
– О… Я совсем забыл о нем за всеми этими хлопотами. Одну минутку… где же я его оставил?.. А, в среднем ящике моего комода на вилле «Гелиос». Извините меня, шеф.
– Пустяки. Я позвоню Диало, чтобы он отправил его по почте. – Дорн задумчиво посмотрел на Гирланда. – У меня такое впечатление, что вы задумали какое-то опасное дело. Что вы собираетесь теперь делать?
– Я очень устал и хочу немного отдохнуть. По-моему, я заслужил несколько дней отдыха.
– Выслушайте меня внимательно, Гирланд. Я совсем не собираюсь вмешиваться в ваши дела. Отправляйтесь куда хотите и делайте что вздумается, но если я узнаю, что вы надули меня, даю слово, что сведу с вами счеты.
– И почему вы так любите говорить гадости, Дорн? – сказал Гирланд с искренним разочарованием. – Ваше дело, к искреннему моему огорчению, не удалось, но это еще совсем не значит, что меня можно подозревать во всех содомских грехах.
– И тем не менее запомните мое предупреждение. Я вряд ли смогу использовать вас на работе. Стоит вам только заняться каким-нибудь делом, как оно тут же проваливается. Впрочем, это не мешает вам извлечь выгоду из него.
– Ну, уж кому как везет. До свидания, Дорн. И кто знает, может быть, и до скорого. Забудем прошлое.
Услышав, как открылась дверь, Мэвис принялась печатать с пулеметной скоростью. Гирланд остановился возле стола и снова положил на него руки. Она сделала вид, что не замечает его. Американец принялся изучать табличку с именем девушки на столе, потом достал блокнот и записал: «Мэвис Пол».
– Красивое имя для красивой девушки, – изрек он вполголоса, затем вырвал листок, засунул его в карман рубашки и вышел.
– Можете зайти туда, – сказал он Шарлотте, напряженно ожидающей в приемной. – Он порядочный болтун, но вы не расстраивайтесь, я уже подготовил его к вашему появлению.
Они улыбнулись друг другу, и Гирланд отправился на улицу Габриэль, где он оставил свою машину.
На следующее утро Гирланд отправился на такси в аэропорт Орли, где ему был заказан билет на самолет авиакомпании «Эр Франс», летевший в Токио через Гонконг. На аэродроме он отдал свой чемодан носильщику, который дошел со своим клиентом до окошечка касс, зарегистрировал его багаж, получил чаевые, поблагодарил Гирланда и помчался к телефонным кабинам.
Носильщиком был тот самый Жан Редуан, сразу же опознавший американского агента. Фотография Гирланда была ему хорошо знакома. Он сообщил обо всем Ковскому. Тот выслушал сообщение, закрыл глаза и некоторое время размышлял.
«Гирланд вылетел в Гонконг. Эрика Ольсен умерла, и сомневаться в этом не приходится. Но тем не менее у Гирланда появилось в Гонконге какое-то срочное дело. Это определенно что-то значит…»
Он решил действовать. Малих, с некоторого момента попавший в немилость, находился в Риме, где пытался наладить контакт с английским агентом, подававшим явные признаки того, что хочет переменить хозяев… Ковский вызвал Рим…
Джек Ю согласился оплатить билеты до Гонконга, но предложил Гирланду взять билеты туристского класса.
– Ни в коем случае! – ответил Гирланд, любивший жить с размахом. Он нашел тысячу причин, из-за которых антиквар в конце концов вынужден был оплатить ему первый класс.
Салон первого класса находился в носу самолета. Гирланд наслаждался покоем и был прав, поскольку будущее не сулило ему ничего хорошего.
Пассажиров в самолете было так мало, что стюардесса смогла уделить внимание каждому. В ее понимании пассажир с такой очаровательной улыбкой, хоть и одетый в несуразный костюм, несомненно, был миллионером. Она поила его шампанским и угощала бутербродами с икрой до самого Рима. В Риме Гирланд вышел, чтобы немного размять ноги и выпить в баре стаканчик виски.
Вдруг раздался голос диктора, сообщивший о задержке рейса в Токио на двадцать минут. Гирланд не был обеспокоен этим обстоятельством. Он купил последний роман Фредерика Форсайта и спокойно вернулся к самолету. Пассажиры уже заняли свои места и стюардесса закрыла люк, когда аэродромный джип подвез к трапу опоздавшего пассажира. Это был Малих, занявший место в туристском классе. С час назад ему позвонил Ковский.
– Гирланд отправляется к Гонконг на борту самолета «Эр Франс». Сядьте на тот же или следующий самолет. Возможно, шведка, прежде чем умереть, сообщила Гирланду нечто важное. Я совершенно уверен в этом. Делайте что хотите, но обязательно разузнайте, что к чему. Это для вас шанс загладить скандальный провал в Ницце. Я предупредил наших агентов в Китае, и они в вашем распоряжении с момента прибытия в Гонконг.
Малих без лишних возражений сразу же отправился в Фьюмичино, и удача не изменила ему: он успел на самолет, в котором летел Гирланд.
А в это время Иет Сен готовил шифрованное донесение в Пекин. Он спешил доложить о своем успехе.
Эрика Ольсен уничтожена, как того и требовал Кунг. Правда, цена этому оказалась достаточно высокая: были потеряны две явки и четыре агента. Но в конце концов агенты рано или поздно гибнут. Когда он уже написал донесение, ему пришла в голову мысль добавить еще один абзац. «Сообщаю о необходимости установить наблюдение за американским агентом Гирландом, описание прилагается… Фотография будет отправлена дипломатической почтой».
Эта телеграмма пришла в Пекин за восемнадцать часов до приземления самолета «Эр Франс». Китайцы и не предполагали, что агент, за которым им было предписано следить, задумает совершить путешествие на Восток. Но, будучи людьми педантичными и не без оснований считая, что три предосторожности все же лучше, чем одна, они передали описание примет Гирланда во все азиатские аэропорты.
