Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
― Как? — не понял Олег.
― Полностью, — ухмыльнулся вождь, — положи ребенка и мешок свой сюда и раздевайся, вещи тоже на стол складывай.
― Зачем?
― А затем, — невозмутимо ответил Кислов, — что я должен точно знать, что ты от меня больше ничего не скрываешь, что ты не вооружен.
Олег понимал: противиться нет смысла. Удивляло его только одно, почему Кислов спокойно остается с ним один на один, почему рядом с ним нет воинов, которые могли бы в случае чего прийти на помощь. Ведь от чужака можно ожидать всякого.
― А мне больше никто и не нужен, — вождь будто бы прочитал мысли юноши. — Потому что ты пришел сюда с младенцем, который без нашей помощи умрет. Вытворять всякие глупости у тебя сейчас резона нет. Так что раздевайся!
Олег осторожно положил ребенка на стол и принялся стягивать с себя камуфляж, а потом разулся.
― Трусы тоже снимай, — небрежно произнес Кислов, принимаясь обыскивать разгрузку.
― Валерий Александрович, — донесся от двери мелодичный голос.
Олег обернулся и обомлел. В дверях стояла девушка, одетая в простую коричневую блузу, заправленную в такие же простые коричневые штаны до колен. Но в этом неброском наряде она все равно поразила юношу настолько, что он непроизвольно приоткрыл рот: девушка была темнокожей. Черные, как сама ночь волосы и необыкновенные синие глаза с кошачьими зрачками вызывали в памяти картинки из какой-то интернатской книжки о диких животных.
«Пантера, — подумал Олег, — самая настоящая пантера».
― Привет, Каур, — проговорил Кислов, не оборачиваясь, и продолжая шарить по карманам. — Видишь, тут ребенок голодный.
Девушка бросила озорной взгляд в сторону раздетого парня, который прикрывал причинное место снятыми трусами, улыбнулась уголками губ, отчего на ее щеках появились совершенно очаровательные ямочки, и подошла к столу.
― Какая хорошенькая, — вырвалось у нее.
― Отнеси малышку к сестре, — Кислов, наконец, закончил обыск одежды и принялся копаться в вещмешке. — У нее, как я слышал, много молока. И, если она не против, Совет признает девочку дочерью Алины.
От этих слов Олег вздрогнул. Беспокойство юноши не укрылось от взгляда вождя.
― Пока что только так и никак иначе, — сказал он. — Ты ведь хочешь, чтобы твоя дочь жила?
Беглец кивнул, не отрывая глаз от Каур, которая бережно взяла люльку, зыркнула на прощание в сторону Олега и вышла.
― ...а чтобы твоя дочь получала должный уход, она должна быть в семье кого-то из нуклеаров. Ты ведь пока что чужак... Ну ладно, все без обмана, теперь одевайся, садись, будем общаться, — Кислов наконец-то закончил рыться в вещмешке.
Олег некоторое время взвешивал: поведать все или, быть может, что-то утаить, или даже соврать. Но глядя в глаза вождя, буквально прожигающие зеленым огнем, парень осознал, что такого человека будет очень трудно обмануть. Он явно не относился к мечтательным поэтам, да и на недалекую атаманшу не был похож. К тому же сейчас на кону стояла не только его жизнь, но жизнь девочки. И поэтому рассказал все без утайки, опуская только мелкие подробности: о смерти жены, об обычае избавляться от неполноценных младенцев, о том, как он сбежал, убив часовых, о курицах-чародейках, жутком тумане и гигантских хамелеонах.
Они разговаривали пару часов. Вождя интересовало буквально все: число жителей Лакедемона и прилегающих деревень, история поселения, социальный состав, хозяйственная деятельность, обычаи, верования, правители и старейшины, боевая подготовка и вооружение. У юноши зверски урчало в животе, хотелось есть, пить, а еще больше в туалет, но он вынужден был терпеливо отвечать на все вопросы Кислова. Наконец, тот, удовлетворенный, сказал:
― Хорошо. В целом мне все ясно: выхода у тебя нет, и ты должен будешь остаться у нас... или умереть.
― Я буду... — Олег выдержал тяжелый взгляд вождя, — рабом?
Хмурое лицо Кислова искривилось в усмешке:
― Ты ведь родился после Великой Катастрофы? Значит, можешь быть только нуклеаром. Других у нас не имеется. Мы общество равных. Конечно, тебе нужно будет пройти обряд инициации, прежде чем станешь нуклеаром, но это все. Я так понимаю, несмотря на жесткую кастовость и весьма дикарские обычаи, у вас не было каннибализма и прочего непотребства...
Олег кивнул.
― Значит, ты не опозорен наследием прошлого мира, это хорошо, хотя несмотря на это, все не так просто.
Парень недоумевающе посмотрел на вождя.
― Я сейчас тебе объясню, — сказал Кислов. — Если ты решишь стать нуклеаром, то должен будешь отречься от своей прошлой жизни, от своего прошлого имени и даже от своего прежнего «я». Мы строим новое общество, — вождь задумался, поджав губы, затем продолжил: — Общество социальной справедливости, где потребление никогда не станет культом. Общество, которое никогда не уничтожит самое себя. Мы утопия, о которой мечтали тысячи и тысячи поколений. Но чтобы жить в этой утопии, нужно разделять убеждения и веру нуклеаров. Ты готов разделить наши убеждения и веру?
Олег кивнул.
Вождь ухмыльнулся, его зеленые глаза блеснули веселой злобой:
― Как ты можешь разделять наши убеждения, если ты их не знаешь?
Юноша смутился.
― Я... просто готов, — тихо произнес он.
― Вот как? — Кислов немигающим взглядом уставился на Олега. — Тогда слушай внимательно. В нашем обществе все равны. Поэтому забудь свои аристократические замашки. Я так понимаю, ты не привык к простому труду? Тут придется научиться работать руками. У нас все работают. Хозяев нет и рабов тоже. Через три года получишь право голоса на общих собраниях и превратишься в полноправного нуклеара. Разумеется, при условии следования заветам нашего общества. Ты должен понимать, мир погиб оттого, что в нем восторжествовала несправедливость. Ты знаешь, о трагедии общин?
― Знаю, что такое «трагедия» и что такое «община», — ответил Олег,― но что такое «трагедия общин», я не понимаю.
― Объясняю, — Кислов провел рукой по рыжим волосам. — Некоторыми умными головами еще до катастрофы была выявлена задача урегулирования противоречий общественного блага и личных интересов. Понимаешь, о чем я?
― Смутно, — честно признался Олег, который и в интернате терпеть не мог учить всю эту дребедень про прошлую жизнь.
― Конечно, понять с налету это непросто, — удовлетворенно хмыкнул вождь. — Но представь, что существует некий луг, где окрестные жители пасут коров. Каждый хозяин может увеличивать число коров насколько пожелает, но если все будут так делать, что получится? Личная выгода будет увеличиваться, а количество травы на лугу уменьшаться. В конце концов, корысть приведет к тому, что травы останется совсем мало и в убытке окажутся все, потому что коровы от бескормицы сдохнут. Так вот, в некотором роде наша планета и была таким огромным лугом, а все страны, все корпорации, различные движения, да и вообще все люди — каждый пытался использовать этот луг на полную катушку. И однажды наступил момент, когда травы стало не хватать. А жить хотелось все так же, на полную катушку. И незлым в общем-то, людям пришлось убивать чужих коров, чтобы их собственный скот мог дожрать еще уцелевшую траву. Так случилась война, которая уничтожила и луг, и коров, и хозяев...
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
