Он все еще разговаривал с изголовьем кровати. «К чему он упомянул крепкие попы? Почему он решил сказать об этом именно мне?»
– Я рассматриваю женщин, как если бы был доктором, если такое объяснение тебя удовлетворит.
Она не понимала, шутит он или говорит серьезно.
– Ты можешь перестать разговаривать с кроватью. Я привела себя в порядок.
Он взглянул на нее и издал какой-то нечленораздельный звук.
– Я бы так не сказал.
Она раздраженно посмотрела на него.
– Что это значит?
– Это значит, что мы почти обнажены. Я сказал Наоми, что это неприлично. Может, она сумеет внять голосу разума и вернет нам одежду.
«Больше я не буду считать трилистники на его шортах».
– Благодарение небесам! «Черт побери!»
– Наоми такая примитивная. Она даже не подумала, как эта ситуация может сказаться на нас, – поджав губы, произнес принц.
Синтия подумала, что принцу и положено поджимать губы, когда он чем-то недоволен. Когда он так делал, то лишался своего мужского обаяния. Она даже хотела попросить его делать так почаще, чтобы немного остудить ее пыл.
– Я хотел сказать, что она поступила ужасно. Мало того, что я против воли оказался в комнате с особой противоположного пола, так еще и на кровати, не застланной простынями. Как ты думаешь, это синтетическое покрывало?
Он капризно ткнул пальцем в полосатый матрац, раздувая ноздри от негодования.
«О, он на правильном пути! Еще немного, и я совсем потеряю интерес к этому чопорному болвану, который только и делает, что поджимает губы и раздуваег ноздри».
Он взглянул на нее снова и жадно облизал губы.
«Ну как он может?» – промелькнуло у нее в голове.
– Раз уж Наоми была здесь, то почему ты ие вбил ей в голову пару-тройку здравых мыслей?
– Она стояла слишком далеко.
– Надо было что-то сделать. Я не могу оставаться здесь еще восемнадцать дней.
– Как и я. Мы уже начали презентации. У нас запланированы встречи с брокерами. Дик может подменить меня, но если я не появлюсь через день-два, это вызовет недоумение.
– Думаю, твой хитрый адвокат что-нибудь придумает. Да и потом, если уж у вас подписаны все основные документы, то переживать не о чем. Торги пройдут своим чередом. Я бы тебе советовала, милый мой, думать не о них, а обо мне. Потому что именно я могу испортить всю обедню своим иском.
– Поэтому ты предлагаешь мне расшибиться в лепешку, чтобы поскорее тебя освободить? – язвительно спросил он.
– Но пойми, что если даже мне приходится какое-то время не появляться на бирже из-за травмы, то это не означает, что я должна исчезнуть из поля зрения. Мои клиенты ценят меня до тех пор, пока я на связи. Это золотое правило брокера: будь всегда в курсе событий и желательно на шаг впереди. Если я нарушу его, то потеряю и связи, и клиентов.
– И твоя фирма никак тебя не защитит?
– Конечно, нет.
Синтии очень не понравилось выражение сочувствия и жалости на лице Феррама, и она быстро добавила:
– Этот мир живет по своим законам. Если ты не нанесешь удар первым, то удар нанесут тебе. Я не возражаю. Это работа. Ничего личного. Думаю, твоя мало чем отличается от моей.
Казалось, ее слова заставили его задуматься.
– Наверное, ты права. Индустрия моды построена на жесткой конкуренции, и ты держишься на плаву до тех пор, пока твои доходы во много раз превышают расходы. Но думаю, что мне было немного легче, чем другим, потому что у нас было семейное предприятие.
– Все изменится уже через несколько недель.
– Да, так и будет.
– Тогда заставь Наоми освободить нас.
– Ты все еще считаешь, что я имею к этому отношение? – Он помолчал и добавил: – Черт бы все это побрал!
– Мне все равно! – отмахнулась она от него. – Я думаю, что ты… мы должны убедить Наоми отпустить нас на все четыре стороны, потому что это в ее же интересах. И не надо опять начинать песню о том, как я соглашусь на отступные. Об этом не может быть и речи.
– Это не имеет значения, – сказал он, ероша волосы.
У него были очень красивые волосы. Синтия заметила их цвет, черный как вороново крыло. Когда он зачесывал их назад, открывая крохотную серьгу, то выглядел потрясающе.
«Я выгляжу смешно».
– Почему? – спросила она, пытаясь сосредоточиться на проблеме.
– Наоми не доверяет ни мне, ни тебе. Она считает, что если ты даже подпишешь бумаги, то потом тут же откажешься от своих слов.
– И она права.
– И она считает, что я готов собственноручно организовать твой побег, даже если это будет означать крах моей компании.
– Она права?
Он пожал плечами.
– И что же нам делать? Сидеть здесь и смотреть «Золушку» и Элвиса? А как же наше будущее? Как же все наши былые достижения? Все это было напрасно?
Она с отвращением посмотрела на него. Она очень надеялась на то, что он чувствует себя так же ужасно, как и она. Никакой он не рыцарь.
– Я не хотел поднимать эту тему, но раз уж нет выхода… Ладно, забудь.
– Скажи мне.
– Нет. Ты ни за что не согласишься.
– А вдруг?
Он широко улыбнулся, но тут же посерьезнел.
– Ну, если ты так настаиваешь, – глубоко вздохнув, произнес он. – Но помни, что я не хотел поднимать эту тему.
– Ну сколько можно? – закричала она. – Говори.
Он удивленно взглянул на нее, услышав, как повелительно она умеет обращаться с людьми. Он обреченно смотрел на нее, сохраняя в осанке королевское достоинство, а потом снова облизнул губы. Не отводя от нее глаз, он произнес слова, которые она меньше всего ожидала услышать:
– Ты выйдешь за меня замуж?
Глава девятая
– Выйти за тебя замуж? Выйти за тебя замуж?
Синтия не могла сдержать чувств. Она рванулась вперед, словно ее толкала неведомая сила. Ее охватило такое негодование, что она и сама не заметила, как набросилась на принца, пытаясь сбить его с ног.
Наверное, этот негодяй откуда-то прознал, что она давно лелеет мечту о галантном кавалере, который явится на закате и умчит ее от тоски, бедности и одиночества. Его предложение было лишь попыткой использовать ее сокровенные мечты против нее же! О, этот отпрыск голубых кровей, не имеющий ни малейшего понятия о такте!
Она увидела, что «рыцарь» откровенно смеется, пытаясь защититься от ее кулаков.
