Но ведь он знал, что ее надо бояться как огня.
– Я хочу поговорить с тобой, – сказал он, убирая прядь волос с ее щеки.
– Да?
По ее реакции и любопытству, с которым она смотрела на него, Хантер догадался, что меньше всего она ожидала разговора. Без сомнения, Даффи ждала, что он откинет прочь лифчик, мешающий его губам приникнуть к ее груди, чтобы ласкать ее до тех пор, пока она не закричит и не потребует избавить их обоих от накопившегося пламени. Один Бог знает, как он хотел того же!
Но ему нужно было что-то большее, чем просто секс. Это беспокоило его, хотя Хантер никогда не игнорировал своих инстинктов. Он успешно следовал им.
– Я обычно не вырываю таких вещей из контекста, – начал он медленно, – но и ты и я знаем, что в один из этих дней, может, даже сегодня, когда мы вернемся в отель, ничто уже не сможет нас сдержать.
Даффи слегка покраснела. Хантер сильнее прижал ее к себе, обрадованный такой реакцией.
Он оправдывал свое имя: Хантер[2]получал удовольствие от преследования противоположного пола, и ему нравилось, что Даффи приняла его игру, до сих пор не перехватив инициативы. На первом же свидании с Тиффани Фиппс та потянулась к его ширинке, едва открыв входную дверь. Он все еще не мог поверить, что не разрешил ей заняться с ним оральным сексом, как она предлагала, – его сердце явно не лежало к этому. Тиффани очень напоминала ему Эмили, а Хантер готов был поклясться, что, выйдя замуж, Эмили оставила бы свою склонность к оральному сексу.
Кроме того, после появления Даффи ему больше никто не был нужен.
Он волновался. Это правда? Она так пристально смотрела на него, что мгновение Хантер боялся, не сказал ли он это вслух. И все-таки не пытается ли он только доказать сказанное им тогда в кафе – что он может покорить любую женщину?
– Ты очень серьезен, – прошептала она.
– Регулирование рождаемости – серьезный предмет для обсуждения.
– И очень важный. – После минутного молчания она добавила: – Как я понимаю, это и есть тема нашего разговора?
Нужно отдать Даффи должное, она ответила так непринужденно, будто он просто сказал, что на дворе светит солнце… Вероятно, Хантер мог бы и подождать; он же не обсуждал с ней этого прошлой ночью, намереваясь затащить ее в постель. Даффи, пожалуй, единственная из всех женщин обладает такой властью над ним, что он забывает основные правила своей жизни.
Хантер кивнул.
Даффи высвободилась из его объятий и немного отодвинулась, не потому, что гнала его от себя, а чтобы лучше рассмотреть его лицо. Да, он говорил серьезно.
Хорошо.
– Ты знаешь, что ты первый мужчина, который начинает со мной этот разговор… до постели?
– Неужели?
Даффи подняла руку, приготовившись посчитать на пальцах своих мужчин.
Хантер накрыл ее руку своей рукой:
– Опустим подробности.
О, да он немного ревнует! Нет, не немного. Даффи мысленно улыбнулась.
– Дело в том, что я много лет принимаю противозачаточные таблетки, но спасибо, что ты поднял эту тему. Несмотря на мою репутацию, я веду разумную жизнь.
– Что ты имеешь в виду? – Хантер привлек ее к себе и стал легонько поглаживать шею.
Даффи состроила мину.
– В том смысле, что я не заразная.
Он засмеялся:
– Мы не будем рисковать, ладно?
– Конечно, – вздохнула Даффи.
– Что-то не так?
– Все в порядке.
– О! – покачал головой Хантер. – По моему опыту, когда женщина говорит, что все в порядке, это значит, я должен догадаться, что именно не так.
Даффи засмеялась.
– Тебе известно, что ты умнее обычных мужчин?
Он кивнул.
– Так что же не так?
– Я вспомнила день, когда мать отвела нас с Джонни к доктору, чтобы тот объяснил нам некоторые жизненные обстоятельства. Нам было по шестнадцать, и мы уже знали гораздо больше того, на что намекал доктор. Что удивило нас обеих, так это то, что мать заставила врача посадить нас на таблетки еще тогда, когда мы были девушками!
– Неужели?
Поскольку он казался искренне заинтересованным, Даффи продолжала рассказывать. Ей нравилось говорить с Хантером, почти также, как ей нравилось заводить его. Удачное сочетание. Лучше, чем всегда. Безупречно.
– Мы были в достаточной безопасности, – продолжала она с иронией, пожав плечами. – Школа только для девочек. После школы футбол или бассейн, потом домашние задания. Мы больше занимались, чем бегали на свидания.
– В это трудно поверить, – улыбнулся Хантер, все еще легонько водя большим пальцем по ее шее.
Она усмехнулась:
– Ну, если бы в школе я знала тебя…
– Рискну предположить, что ты не взглянула бы на меня дважды, – сказал он, как-то сразу сникнув.
Его палец замер, и Даффи поняла, что за его реакцией что-то скрывается. Может быть, он когда-нибудь поделится с ней, как и она в конце концов расскажет ему об измене матери.
Она дотронулась до его щеки.
– Ты плохо меня знаешь.
– Так когда ты… – Хантер не договорил, но Даффи точно знала, о чем он спрашивает.
– Ты хочешь узнать, когда я потеряла невинность?
– Да. – Он крепче прижал ее к себе, и Даффи поняла, что на самом деле для него не важен ее ответ.
Каждый мужчина хочет верить, что он первый и единственный, даже когда факты говорят совсем о другом.
– Я пошла вразнос летом после первого курса колледжа, – объявила Даффи, стараясь говорить беспечно. Она не любила вспоминать боль и утраты этого ужасного года. – А ты?
– Полагаю, тебя не удивит, что я молодой, да ранний?
Даффи улыбнулась:
– Ты хочешь сказать, что стал этим заниматься раньше, чем я? Дай я предположу. Тебе было пятнадцать, и она была капитаном команды болельщиков.
– Мне было четырнадцать, и она была выпускницей старшего класса.
– Я поражена. – Даффи засмеялась и села прямо, только сейчас обнаружив, что ее груди почти обнажены для оценивающего взгляда Хантера.
Запоздало смутившись, она поправила купальник.
– Было лучше, – заметил Хантер.
Прежде чем она успела ответить, загудела двусторонняя связь и голос шофера объявил:
– Мы опять около аквапарка, сэр.
Хантер перевел взгляд с круглого динамика над мини-баром на Даффи.
– Мне так не хочется выходить…
Она кивнула.
