— Всю вылизанную, вычищенную и с золочеными лепестками? — усмехнувшись, спросила Меган.
Он усмехнулся в ответ, и Меган почувствовала томление в груди. Черт его побери! Он не имел права снова врываться в ее жизнь!
— Не вполне соответствует, — сказал он и сделал широкий жест. — Эта квартира столь же функциональна, сколь и дом в Фармвилле, и так же просто обставлена. Никакой дребедени. Не уверен, что именно это я ожидал увидеть.
— И я могу сказать то же, — почти шепотом ответила Меган.
Они осмелились поднять глаза друг на друга, и взгляды их, встретившись, уже не могли оторваться друг от друга, как бывает, когда встречаются два противника на ринге. Каждый оценивал другого, пытаясь предугадать направление атаки. Собственно, похожее происходило в тот первый раз, когда они встретились на пастбище. С одной существенной разницей. Тогда она не знала, что любит его и всегда будет любить.
— У меня есть белое вино. Выпьешь?
— Можно.
Натан проследовал за Меган на кухню. Она налила вина и протянула ему стакан. Пальцы их встретились. Год назад ее рука бы дрогнула. На этот раз все было не так. Она научилась сохранять внешнее спокойствие. Но в душе… В душе она была ни жива ни мертва. Что он делал здесь, у нее дома? Зачем пришел?
Натан поднял бокал.
— За Манхэттен.
В груди у Меган рос ком. Они вновь встретились взглядами. Увы, Меган ничего не могла прочесть в этих золотистых тигриных глазах. Ей хотелось положить руку ему на грудь, почувствовать, как бьется его сердце. Билось ли оно так же быстро и неровно, как ее собственное? Меган скользнула взглядом по его лицу, задержавшись на губах. Как же ей хотелось коснуться их!
— Ты отлично выглядишь.
Меган улыбнулась.
— И ты тоже.
Натан кивнул в сторону картины на стене. Увеличенная фотокопия с работы Ансела Адамса под названием «Тополя».
— Красивый вид.
— Мне не хватает настоящих деревьев, свежего воздуха и, самое главное, солнца. Здесь и солнце кажется другим. Не животворит, а скорее, убивает.
По телу Меган побежали мурашки. Как может она говорить с Натаном так, словно он чужой, стоя с бокалом вина перед репродукцией на стене, будто актриса на сцене? Как может она вести светскую беседу, когда сердце вот-вот разорвется?
— Тебе только этого не хватает?
Если она задержит взгляд на его лице, то может рассыпаться в прах у его ног.
— Это нечестно, Натан.
Чтобы скрыть дрожь в ногах, Меган пошла в гостиную. Присев на краешек белой софы, она замерла в напряженной позе, сложив на коленях руки. Натан сел в одно из глубоких черных кожаных кресел напротив дивана.
— Сэсси, наверное, уже выросла, — сказала Меган, незаметно сжав руки, чтобы не дрожали.
— Отелилась этой весной. — Натан поставил бокал на стол и сказал: — Ты, наверное, знаешь, что Мадлен ждет ребенка.
— Знаю. Мы стараемся не упускать друг друга из вида. Хорошо, что у них с Парксом будет ребенок, — задумчиво добавила она.
— Ты действительно так думаешь? — прищурившись, переспросил он.
— Когда любишь мужчину, хочешь иметь от него детей.
— То же может сказать и любой мужчина о любимой женщине.
Он продолжал смотреть на нее не отрываясь.
— Да, так и должно быть.
Меган пододвинулась к краю софы. Чем это они занимаются? Пытаются сложить вместе осколки того, что было между ними?
— Мадлен написала, что Дженни Уэст выходит замуж.
— Да. Я ищу другую домохозяйку.
Он так пристально смотрел на нее, так силился проникнуть в ее мысли, что на мгновение потерял бдительность, и Меган увидела в его взгляде что-то мимолетно-знакомое. Создавалось впечатление, что они тайно думали о том же самом, так же осторожно, словно по минному полю, пробирались по собственным воспоминаниям, тщательно скрывая друг от друга истинные мотивы, побуждавшие говорить о том, о чем они говорили. «Не надо!» — мысленно заклинала Натана Меган. Она не хотела увидеть в его глазах отражение оживших воспоминаний. Она этого не перенесет. С нее довольно и того, что происходило сейчас.
— Ты часто видишься с Тутти? — поинтересовался он, глотнув вина.
— Не так часто, как мне бы хотелось. Думаю, ты знаешь, что дела с учебой у нее идут хорошо. Ей нравится быть студенткой.
Меган поймала себя на том, что смотрит на него, не отрывая взгляда.
— Ты отлично выглядишь, Натан. Ни разу не видела тебя в костюме, если не считать того благотворительного вечера, устроенного художественным советом. Или нет, прости. Еще в тот раз, когда у Престона был выпускной.
— В тот день, когда ты уехала.
Он так просто это сказал, нисколько не меняя тона. Как же удалось ему вложить в эти слова столько грусти? Сказал как отрезал. Словно поставил жирную точку в конце. Так, будто она умерла.
— Да. В тот день, когда я уехала.
Натан усмехнулся:
— Ты сказала, что не видела меня в зале. Когда я пришел к тебе, я уже успел переодеться.
— Видела только мельком.
— Итак, ты вернулась на Уолл-стрит, — сказал он и, точно желая предупредить ее вопрос, добавил: — Престон мне сказал. Ты счастлива?
— Мы зарабатываем деньги. Счастье не продается.
На миг его взгляд словно остекленел. Меган больше не могла выносить этой игры. Что все-таки он думает? Что он себе воображает? Что любовь так же легко вырастает вновь, как цветы на полях?
— Кстати о костюме. Мне не хотелось ставить тебя в неловкое положение, приглашая в ресторан в ковбойке и джинсах. Вдруг придется встретиться с кем-то из знакомых?
— Ресторан… Натан, я не знала, как с тобой связаться…
В этот момент в дверь позвонили. Клайв. Меган почти забыла о нем. Часы на каминной полке показывали три минуты восьмого. Время пролетело незаметно.
Когда раздался второй звонок, Натан спросил:
— Ждешь кого-нибудь?
Меган встала и пошла к двери, задержавшись на миг за креслом, в котором сидел Натан.
— Ты повесил трубку раньше, чем я успела что-либо ответить. Я не знала, куда перезвонить.
Он встал. Напряженный, подтянутый, прямой.
— Пустое, Меган. Я мог бы догадаться, что ты не станешь отменять свидание из-за меня.
— Натан…
Его взгляд скользнул по ее лицу и остановился на губах. На долю мгновения Меган показалось, что они сейчас в Фармвилле, в ее широкой кровати. Но она не чувствовала его рук, прижимавших ее к себе, его губ, сминавших ее губы…
Звонок прозвенел в третий раз.
