Действительно, теперь это дело о пропавшей кошке казалось ему весьма интересным. Дилана Пирса товарищи по Кембриджу в свое время называли Дон-Жуаном Тринити-колледжа. Теперь он сам, видимо, попался в сети молодой вдовушке-блондинке, которая без ума от кошек. Самсон подивился безрассудству своего друга. Не хотел бы он оказаться на его месте.
Этажом ниже часы пробили один раз. Это были фамильные часы, принадлежавшие комиссару. Ее величество наградило ими его деда за то, что тот раскрыл дело об убийстве ее ливрейного лакея. Самсон был детективом, который отвечал за расследование убийств, но благодарность – и вместе с ней часы – всегда доставалась комиссару. Он поклялся себе, что так не будет продолжаться вечно. Если он раскроет убийство на дороге Ватерлоо, тот кабинет начальника в башенке на втором этаже – не важно, решит он оставить его за собой или нет – в один прекрасный день станет его. Да, Самсону Поупу не нужны женщины, чтобы пробить себе путь наверх. Честолюбие в этом деле гораздо важнее любви.
Значит, дело совсем плохо, если Дилан включил в список подозреваемых даже отца миссис Фэрчайлд. Он, наверное, очень любит эту вдову. Можно даже сказать, что он просто потерял голову. Прошлой ночью он обратил внимание, как Дилан жадно ловил каждое слово этой молодой женщины, как его глаза загорались всякий раз, когда она смотрела в его сторону.
И вот теперь, в этом кабинете, он просил Скотланд-Ярд собрать информацию не только о ее покойном муже, но также и об отце. Самсону стало жалко обоих – и Дилана, и Шарлотту. Ясно, что их отношения не так безоблачны, как ему показалось.
Самсон еще раз просмотрел список подозреваемых и удивленно присвистнул.
Последней в списке была Шарлотта Фэрчайлд.
Он покачал головой.
Было бы гораздо лучше, если бы эти двое еще не успели друг в друга влюбиться. Потому что Самсон опасался, что их романтические чувства не имеют будущего.
Такого искреннего горя Шарлотта не испытывала с того дня, когда Йен остался погребенным в гробнице. Прошлой ночью ее несколько раз захлестывал стыд, когда она замечала, что даже больше переживает из-за пропажи Нефер, чем тогда, когда погиб ее муж. Это заставляло ее снова и снова казнить себя. Она обманщица и лгунья, расчетливая, самовлюбленная лицемерка.
Она остановилась у куста роз и поискала кошку под тяжелыми ветвями. Может быть, Нефер все еще где-нибудь здесь, на Белгрейв-сквер? Может быть, она где-то рядом, кусает и царапает своего похитителя. Или уже вырвалась от него, но поранилась при попытке к бегству и теперь лежит, истекая кровью, где-то совсем близко…
Но под кустом были только галька, мусор и смятая страница «Дейли мейл». Шарлотта выпрямилась, беспомощная и злая. Все, что она любила больше всего на свете, было у нее отнято: отец, Египет, Нефер. И Йен.
Даже хуже, она сама виновата в смерти Йена. Никто не сможет убедить ее в обратном. Она просто самовлюбленная эгоистка, которая заставила его остаться в Египте. Сэр Томас был прав: она убила своего мужа. Это так же верно, как если бы она сама подпилила опоры гробницы, чтобы та рухнула. К тому же ее мучило то обстоятельство, что она не так сильно убивалась по мужу, как по отцу.
О нет, она регулярно посещала фамильный склеп Фэрчайлдов в Линкольншире, где теперь был похоронен Йен. Она приходила туда каждые три месяца. Приносила цветы, рыдала и читала молитвы. Но она не тосковала по нему, она не лелеяла нежных воспоминаний об их кратком супружестве. Не потому, что несколько месяцев их совместной жизни были ей неприятны. Нет, просто теперь она знала, что они не пробудили ее сердца.
– Я его не любила, – прошептала она. Пришло время наконец произнести это вслух. Она твердила эти слова про себя все два с половиной года.
Шарлотта любила Египет. Она любила своего отца. И она любила Нефер.
Теперь, когда Нефер исчезла, она потеряла все, что делало ее жизнь богатой и наполненной. Все, что делало ее счастливой.
Ее внимание привлекла фигура, появившаяся на площади. Ей понадобилось всего лишь мгновение, чтобы узнать Дилана. Несмотря на то что он шел опустив голову, а шляпа скрывала его каштановую гриву, она могла бы узнать его по походке из тысячи человек. Он пересекал площадь как лев: уверенно, смело и красиво.
Может быть, еще не все потеряно. Эти последние пять недель принесли ей больше радости, чем она успела пережить за многие годы. Это были не только те часы, которые она провела, снова работая с экспонатами из Египта. Дилан помог ей вновь почувствовать вкус к жизни.
Прошлой ночью в экипаже ее тело, казалось, отзывалось на каждое его прикосновение. А когда он ласкал ее плечи, прижимался жадными губами к ее рукам, она таяла от наслаждения. Потом были его поцелуи. Поцелуи Дилана были такими же горячими и опасными, как солнце, которое обжигало ее в пустыне.
Ничего удивительного, что столько женщин сходят по нему с ума. Но эти женщины не любят Египет, как она его любит, и поэтому им недоступно истинное наслаждение любви Дилана.
У нее перехватило дыхание. Неужели она действительно произнесла такое чарующее слово «любовь»?
Она испытывает к этому человеку привязанность, восхищается им. Что она знает о любви, она, которая когда-то думала, что любит Фэрчайлда? Ей следует с осторожностью рассуждать об этом слове. Сначала ей нужно проверить свои чувства, прежде чем позволить что-то себе или Дилану.
– Шарлотта, что вы здесь делаете? – Дилан запыхался, казалось, ему не терпелось увидеть ее.
– Ищу Нефер, конечно. – Она обвела рукой площадь, окружающие ее дома и зеленые насаждения. – Остается надежда, что она каким-то образом выбралась из дома и теперь лежит здесь, может быть, раненая, и прячется. – Сама мысль о такой возможности заставила все ее существо съежиться от страха. Чтобы скрыть свои чувства, она наклонилась и заглянула еще под один куст.
Он силой заставил ее выпрямиться.
– У вас ужасный вид, дорогая моя. Вы, наверное, совсем не спали этой ночью?
Если бы она могла выдавить из себя улыбку, она бы посмеялась над его словами. У Дилана вид был не лучше, чем у нее.
– Как я могла спать в то время, как эти отвратительные негодяи удрали с моей Нефер?
– Когда я выясню, кто украл ее, им не поздоровится! Дилан коснулся губами ее лба, и она почувствовала, как напряжение постепенно отпускает ее.
– Уверяю вас, меня ничто не удержит.
– Никто у нас в доме не спал. Мама и Кэтрин до сих пор прочесывают парк. Майкл пошел расспрашивать уличных торговцев, не видали ли они полосатой кошки. С самого утра я разослала слуг во все стороны, чтобы они разыскивали ее. И я попросила Рэнделла отыскать в Лондоне следы Ахмеда.
– Так, значит, вы думаете, что это Ахмед ее украл? Она кивнула:
– Надеюсь, что это Ахмед взял ее. По крайней мере я уверена, что он не нанесет ей вреда. Иначе это принесет ему несчастье, вот увидите. – Ее взгляд скользнул по площади. – Но если это не он, тогда даже не представляю, кто это мог бы сделать.
