– Надо же мне где-то достать денег. Для бизнеса у меня не хватит мозгов, и я не могу позволить, чтобы меня убили в армии: тогда после смерти дяди мать с сестрами останутся вообще без средств к существованию. К дипломатической службе у меня талантов нет, так что остается только церковь.
Доминик рассмеялся.
– Мне, кажется, этого не понять. Ты новый викарий… Где?
– В церкви Святого Стефана. Всего лишь на несколько месяцев, пока не найдут кого-нибудь на постоянную работу. У этого прихода репутация одного из беднейших в Шропшире.
– А где эта церковь Святого Стефана? Фрей неодобрительно покачал головой.
– Прямо здесь, в этой твоей деревне, язычник ты этакий.
– Боже правый!
– Вот именно. Я рад, что тебе хоть это известно, – сердито сказал его друг. Он поставил кружку и поднялся. – Благодарю за угощение, Доминик. А теперь мне пора отправляться в дом викария. Я провожу первую службу в воскресенье. Ты, разумеется, придешь?
Доминик закатил глаза и издал мученический стон.
– Великолепно! – Фрей хлопнул его по плечу. – Я знал, что ты не подведешь старого друга. – Он протянул ему руку и мягко сказал: – Я очень скучал по тебе и очень рад был с тобой увидеться.
Не говоря ни слова, Доминик пожал руку друга. Он тоже был чертовски рад видеть Фрея. Он посмотрел на кипу багажа, сваленную на ржавую тележку. Старомодные обтрепанные чемоданы, отмеченные все же гербом Неттертонов, могли принадлежать только Фрею.
– А где же твой экипаж? – Это была особая гордость и радость Фрея.
Фрей покачал головой и произнес голосом проповедника:
– Сельский священник не может разъезжать в экипаже, более подходящем для спорта, нежели для сельских визитов. – Он продолжил своим нормальным голосом. – Приехал на почтовой. Все равно пришлось продать карету и пару. Это были великолепные лошади, видел бы ты их! Но… – Он вздохнул. – Мне нужны были деньги. Так что епископ одолжил мне свою древнюю двуколку. – Он произнес это слово с отвращением и скорчил рожу, к вящему удовольствию своего друга. – Она прибудет на этой неделе.
– А тем временем?
– Буду ходить пешком, – с достоинством произнес преподобный Неттертон. – И платить крестьянам за помощь с теми делами, с которыми не смогу справиться сам. Знаешь, какой-то наглец пытался вырвать у меня вещи, когда я выходил из почтовой кареты. Хотел получить за это шесть пенсов, как в Лондоне. Я отвесил ему здоровенную оплеуху.
– Ты приехал на почтовой карете? – Доминик был потрясен. Положение оказалось хуже, чем он предполагал.
Фрей вздохнул.
– Приказ епископа. Воздержание должно улучшить мой характер, – признался он. – Правда, не понимаю, как можно стать лучшим человеком, живя в лачуге. Кажется, люди должны становиться только злобнее и отчаяннее, да попробуй объясни это епископу.
Доминик рассмеялся и подошел к своему коню, кото-ого привязал в теньке.
– Вот, возьми моего коня, по крайней мере на сегодня. – Он бросил другу поводья.
– Он тебе не нужен?
– Нет, я дойду тропинкой через лес. Это всего-то займет минут пятнадцать. Можешь взять Экса, чтобы разъезжать по округе, пока не прибудет твоя двуколка.
– Хорошо, и пусть епископ со своими приказами убирается куда подальше. Но… Экс? – Фрей приподнял бровь. Ты же не занимаешься колдовством, Доминик? Епископу бы это не понравится.
Доминик улыбнулся:
– Нет, но конь чертовски упрямый. Выглядит неплохо, но не слишком умен. Полное имя – Экстон.
Фрей пристальнее пригляделся к лошади и улыбнулся:
– Понятно, мерин. В следующий раз, когда увижу Экс-тона, обязательно расскажу, что ты назвал коня в его честь.
– Только заднюю половину. Фрей расхохотался.
– Ты же знаешь, что Экстон – восходящая звезда в правительстве.
– Вот видишь! Я ему еще в школе говорил, что он плохо кончит, и вот что получилось. – Доминик потянулся. – Приезжай сегодня к ужину. Увидишь, какое наследство оставил мне мой заботливый папочка. Спартанские условия, которые приведут твоего епископа в восторг. Я так понимаю, этот епископ – твой дядя.
Фрей угрюмо кивнул:
– Да, дядя Седди, чтоб ему! Он всегда меня терпеть не мог, с тех самых пор, как я налил клей ему в митру. Никакого чувства юмора! Откуда мне было знать, что с возрастом он станет еще хуже? Иначе подложил бы в митру гадюку!
Грейс последовала указаниям бабушки Уигмор и без труда нашла тропинку, ведущую к сказочному озеру. Она была узкая и мягкая от покрывавших ее опавших листьев. В лесу было тихо. Наверное, днем, когда было так жарко, все животные спали. Грейс шла потихоньку, стараясь не нарушать царившего вокруг спокойствия.
Ей, конечно, нравилось командовать батальонами армии Вульфстона, но как же хорошо было оказаться подальше от бесконечных вопросов и побыть наедине со своими мыслями.
Буки росли здесь очень густо. Солнечные лучи пронизывали густые кроны золотыми копьями. На фоне темно-зеленой листвы это выглядело великолепно.
Наконец буки сменились ольхой, и девушка поняла, что до озера уже осталось совсем немного. Внезапно темнота и мрак, окружавшие ее, закончились, и она вышла к озеру. Половина его лежала в тени, а другая половина танцевала и искрилась в лучах послеобеденного солнца.
Озеро питалось от небольшого ручья, который весело скатывался с холмов, выливаясь в него через небольшую кучку камней напротив Грейс. Вода выглядела чистой, прохладной и замечательной. По словам бабушки Уигмор, ей следует умыться этой водой при молодом месяце. Это поможет избавиться от веснушек. Ведь это озеро совершенно особенное – волшебное.
Сейчас вряд ли был молодой месяц, но Грейс это не волновало. Она собиралась окунуть в воду не только лицо и от всей души надеялась, что ее веснушки из хны переживут это погружение. Если же нет, ей придется подновить их. Девушка присела на узкой каемке травы и сняла ботинки и носки. Она быстро разделась, пока не осталась в нижней рубашке и панталонах.
Оставив одежду на траве, Грейс шагнула в озеро и вздрогнула от удовольствия, когда вода лизнула ее щиколотки. Дно было илистым, и пальцы ее ног тут же погрузились в грязь. Она сделала еще несколько шагов, вздрагивая каждый раз, когда прохладная вода обнимала ее разгоряченную плоть. Вода казалась ледяной, но она знала по опыту, что стоит ей погрузиться в воду, как это ощущение исчезнет. Сестры Грейс любили заходить в воду целую вечность, сантиметр за сантиметром, подпрыгивая на каждом шагу. Но не Грейс. Ей нужно было Все или ничего. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула, зажала нос и погрузилась в воду.
Она выскочила на поверхность, чуть задыхаясь и горя от возбуждения. Было замечательно, но холодно. Она решила сплавать к камням на другой стороне озера, где все еще светило солнце. Девушка быстро пересекала озеро, любуясь волнами, расходившимися от нее во все стороны, далеко выбрасывая руки и отталкиваясь ногами как лягушонок. Она добралась до камней и вылезла на них. Они были гладкие, округлой формы, полученной за годы пребывания рядом с водой, покрытые мхом и водорослями. Грейс поймала ладошкой чистую бурлящую струю, стекавшую по ним, и сделала глоток. Это была лучшая вода, которую ей доводилось пробовать.
