Сара закусила губу, вспомнив, что она всегда чувствовала — говорить Дэмьену об этом нельзя, иначе она рискует разрушить чары. Она с сомнением посмотрела на него.
— Дэмьен, я боюсь.
— Со мной тебе ничего не грозит, — он сжал ее руку.
Она прерывисто вздохнула.
— Уверен. — Дэмьен улыбнулся. — Расскажи мне о своем мире, любимая.
ГЛАВА 13
— Не знаю, с чего начинать, — сказала Сара.
— Начни сначала. Откуда ты пришла, как вернулась туда.
Сара собралась с мыслями.
— Я пришла из Атланты, штат Джорджия, из 1967 года.
— Боже! — изумился Дэмьен.
— Ты не веришь?
— Верю, — сказал он. — Я знал, что ты из будущего, но ведь, Боже милосердный, целых сто лет!
— Я понимаю.
— Пожалуйста, продолжай, любимая.
Она покачала головой.
— Так много всего — в голове путается.
— Тогда расскажи только то, что необходимо, чтобы объяснить, как ты сюда попала. Подробностями займемся потом.
Она кивнула и улыбнулась.
— Мир, из которого я пришла, очень не похож на твой. Человечество действительно далеко шагнуло вперед в области технологий, науки, медицины. И было очень много войн.
— Ах, — прошептал Дэмьен, — тогда, видимо, твое время не так уж и отличается от моего, не правда ли?
— Возможно, — кивнула она. — Во всяком случае в том, что касается моего появления здесь. Из-за одной такой войны моя жизнь очень переменилась. Моего брата взяли в армию, послали за море, и он был убит.
В глазах Дэмьена блеснуло сострадание, и он сжал ее руку.
— Дорогая моя, как я тебе сочувствую. Это тот брат, о котором ты говорила?
— Да. Брайан. Ему было всего восемнадцать. — Она с горечью вздохнула. — Узнав о его смерти, я… я заболела. У меня был нервный срыв.
— Нервный срыв? — переспросил он.
— Нервное истощение.
— Понятно.
— Тогда один талантливый врач стал меня лечить и постепенно вернул к жизни. Но я зарабатывала на жизнь своей живописью, и когда Брайан погиб, оказалось, что творческое начало во мне, по-видимому, тоже погибло.
— Я понимаю, — пробормотал Дэмьен сочувственно.
— Врач предложил мне заняться трансцендентальной медитацией, чтобы выйти из творческого тупика и пережить свое горе. Я последовала его совету, хотя и неохотно. — Сара помолчала. — Примерно в это же время я узнала, что унаследовала состояние в Луизиане от одной дальней родственницы.
— Ты унаследовала эту землю, этот дом? — недоверчиво рассмеялся Дэмьен.
— Видишь ли, — кивнула она, — эта земля и дом перешли в собственность одной моей кузины, Эрики Дэвис.
— Невероятно, — вставил Дэмьен, качая головой.
— Конечно.
— Итак, ты унаследовала дом. Что же дальше?
— Ну, я приехала сюда, в Луизиану, чтобы увидеть, что я унаследовала.
— Ты живешь в этом доме?
— Нет. Мне бы очень этого хотелось, но, увы, в 1967 году твой дом выглядит совсем иначе. Он заброшен. Кузина оставила мне новый, современный дом. В нем я и обосновалась. Вскоре я нашла твой дом — здесь, у реки. Он старый, серый, но крепкий. Ходят слухи, что в нем водятся привидения.
— В самом деле? — улыбнулся Дэмьен.
— Да. Во всяком случае, вскоре я поверила этим слухам. Старый дом очаровал меня, я стала приходить сюда медитировать. Я чувствовала, что в доме скрыты объяснения, которые и ищу, объяснения моей не проходящей боли.
— Поразительно.
— Да, поразительно. И когда я стала медитировать там, мне стали являться картины из прошлой жизни. Мне стал являться ты, Дэмьен.
— Неужели? — Его глаза взволнованно сверкнули.
— Да. Много раз являлся ты мне. Я поняла, что призраки на самом деле существуют, но меня это не пугало, я только стремилась приходить сюда как можно чаще.
— Правда? — Он погладил ее щеку кончиками пальцев и ласково улыбнулся.
— Да, Дэмьен, стремилась всеми силами. И начала писать снова, писать, как одержимая, с таким умением и силой, каких у меня никогда не было. Я писала дом, а когда закончила, на холсте проступило твое лицо.
— Господи! — изумился он.
Сара продолжала рассказ со все возрастающим волнением.
— Это был ты, Дэмьен. Ты преследовал меня самыми разными приятными способами. Приходя сюда, я видела тебя неизменно в черном. Я называла тебя «мой темный кавалер». Иногда ты обращался ко мне — говорил что-нибудь успокаивающее, вроде «не спрашивай, почему». Иногда я слышала музыку — это Олимпия играла на фортепьяно. Обычно это была «Прекрасная мечтательница». Иногда я слышала скрипку Брайана. А однажды проснулась здесь, в другом веке.
— Воистину удивительно. Но как?.. Ты полагаешь, что тебя перенесла сюда твоя трансцендентальная медитация?
— Полагаю, что так, но чувствую, что ты тоже помог мне перенестись сюда.
— Да, это возможно. Я искал чего-то, но не знал, что ищу, — пока ты не появилась здесь. Думаю, это было сильное потрясение — проснуться здесь.
Она сухо рассмеялась.
— Действительно. Я сидела в гостиной, выходя из медитации, когда появилась Олимпия. Она сказала что-то вроде «Вы тот художник, которого мы ждем из Нового Орлеана?»
— Чудеса, — прошептал Дэмьен. — Ты знаешь, ведь мы на самом деле ждали художника.
— Но никто не приехал.
— Ты приехала, — нежно сказал Дэмьен.
— В том-то все и дело.
Он кивнул.
— Позже мы узнали, что художник, который должен был приехать, схватил желчную лихорадку и умер. Тетя Олимпия все это выяснила.
Сара горестно вскрикнула.
— Как ужасно! Он умер! — Она закусила губу. — Значит, если твоя тетка разузнала, что никто меня сюда не посылал, она должна относиться ко мне с большим подозрением.
— Не волнуйся об этом, дорогая, — вздохнул он. — Рассказывай дальше. Что ты почувствовала в первый момент, поняв, что оказалась в другом веке?
— Ну, что почувствовала. По меньшей мере, была ошеломлена. И в то же время очарована — тобой, всем. Поэтому сделала все возможное, чтобы подстроиться под вашу жизнь.
— Должен заметить, что ты освоилась с новыми обстоятельствами просто замечательно. Но потом ты вернулась в свой век. Зачем? Не захотела остаться со мной?
