— Все равно нужно доложить наверх. Сообщить хотя бы, что живы-здоровы.
— А ты еще не докладывал? — Разведчик сделал страшные глаза.
— Нет. А ты?
— Я-то как доложу? Видел, что осталось от пульта?
— Ну, я думал, у тебя что-нибудь припрятано… — виновато пробормотал Крючков.
— Думал он, — передразнил Смит и поднялся из-за стола. — Пошли. Отнесем начальству твою повинную голову.
Предусмотрительный Фредерик облачился в подаренные доспехи, став похожим на фростианского латника из баронской свиты. Ростом, правда, немного не дотягивал, но и так сойдет. Примут за молодого левофлангового, только поступившего на военную службу.
— Я выхожу первым, ты за мной, — тоном, не терпящим возражений, прогудел он из-под опущенного забрала и с мечом наперевес потопал к дверям.
В пустой, выжженной конторе никого не было. Впрочем, как и на улице. Только «Витязь» одинокой громадой высился у входа, похожий на грозного стража-великана.
Тихо зашипела вставленная в ухо гарнитура переговорника, выдав голосом Смита:
— Лезь в модуль, связывайся со станцией, а я покараулю.
Небо начало сереть. Звезды постепенно теряли яркость, а вдали за туманными сумерками едва заметно проступала еще нечеткая линия горизонта. Скоро рассвет.
Техник привычно устроился в операторской стойке и нажал кнопку связи:
— «Станция», «Станция», ответь «Базе»… «Станция», ответь «Базе»…
— Кто говорит? — ожили динамики, передавая недоумение дежурного офицера.
— Говорит старший лейтенант Крючков. Нахожусь на поверхности Фроста в районе дислокации планетарной базы.
— Что вы там делаете? С планеты еще вчера всех эвакуировали.
— Не всех, как видите. Я же здесь. Можете отследить сигнал и убедиться.
— Одну минуту, я синхронизирую наши лучи…
После короткой заминки в правом нижнем углу экрана появилось вытянутое лицо дежурного. Изучающий взгляд уперся в Данилу. Чтобы избежать череды вопросов, ответы на которые, как полагал, еще не раз и не два предстоит повторять, техник огорошил офицера заявлением:
— У меня срочный доклад для Арона Мацкевича.
Дежурный нахмурился, проглотив, очевидно, вертевшуюся на языке фразу, но без возражений опустил глаза и защелкал клавишами.
Окно видеофона на миг погасло и вновь открылось, показав круглую лысину в обрамлении кучерявых волос. Мацкевич поднял голову, внимательными глазами пробежался по лицу Крючкова.
— Живой, — выдохнул облегченно, с едва уловимым, почти отеческим участием. В ту же секунду его взгляд стал жестким, а в голосе прозвучала угроза: — Ну-с, молодой человек, объясните популярно, что за самодеятельность вы устроили? Какого беса, я вас спрашиваю, понадобилось соваться в храм средь бела дня?!
Наверное, Мацкевич или Луи спускались в бункер, чтобы забрать Данилу, а вместо него увидели пустую постель и записку. Пожар в храме должны были засечь с орбиты, потому посол не знал, что и думать. Испереживался весь. Вон какие припухшие веки. Всю ночь не спал?
Крючков кратко поведал шефу о злоключениях сегодняшнего дня, опустив некоторые пикантные подробности касательно Таяны. Заметил, как оживился посол при упоминании о встрече с Фредериком, и закончил свой доклад сообщением о вторжении в Куалорн армии Лемис-Берта.
— Он ведет примерно тридцать тысяч солдат с тридцатью баронами, — подытожил Крючков. — Утром будет под столицей. Королева может выставить от силы тысяч десять латников и порядка пятидесяти баронов. И то, если горожан вооружит да в строй поставит. Без нашей помощи ей Берта не одолеть. Одним «Витязем» тут не обойтись.
— Какая «наша помощь»? Ты о чем? — Мацкевич нехорошо прищурился.
— Что значит «какая»? — непонимающе заморгал Данила. — Вы не собираетесь помогать Куалорну? Только из-за того, что аборигены сожгли нашу базу? Но это же сделали бунтовщики, а не король. Он сам от них пострадал. Сейчас мятеж подавлен. У власти законный правитель. И потом договор…
С тяжелым вздохом посол прервал:
— Послушай, сынок. По действующему регламенту мы не имеем права вмешиваться во внутренние дела государств на Фросте, в том числе и в дела Куалорна. Договор с ним только торговый. Ни о какой политике, на минуточку, там речь не идет. В случае беспорядков или военного конфликта все работы на поверхности сворачиваются, персонал эвакуируется. На планете объявлен карантин, то есть запрет на высадку. Никто на нее не спустится и не будет что-то там делать. И нечего на меня волком смотреть. Я даже тебя с Фрэдом забрать не могу. Таковы правила. Не я их придумал.
— Дерьмовые у вас правила, — хмуро бросил Крючков.
— Это не нам решать, — в тон ему ответил Мацкевич и по-деловому сухо добавил: — Отсиживайтесь пока на базе. Мы с Луи перед отлетом накидали в бункер еды кое-какой на всякий случай, в надежде, что вернетесь. На первое время должно хватить, так что не пропадете. А там, дай бог, все устаканится.
— А если нет?
— Ну а нет… — Мацкевич пожевал губами. Судя по всему, он и сам не верил в скорое «устаканивание». — Буду добиваться, чтобы за вами таки отправили челнок.
— Сами же сказали, что нельзя.
На экране опять показалась круглая лысина, но посол почти сразу вскинул голову и с раздражением уставшего человека процедил:
— Предлагаешь оставить вас умирать от голода или от кинжалов разъяренных религиозных фанатиков?
Перед глазами всплыло большеглазое лицо Таяны. Что же это? Он спокойно засядет в бункер, а королева останется одна с горсткой солдат против целой армии?
«У нее и этой горстки не будет, если Безликий неожиданно исчезнет», — дошло вдруг до Крючкова.
Вот почему королева так расстроилась, когда он уходил к базе, хоть и объяснил ей, что идет за помощью. Таяна опасается потерять то, на чем держится единство Куалорна. Выдав Данилу за бога и мужа, она сплотила народ, утихомирила баронов. Стоит убрать этот связующий стержень, и вся пирамида рухнет.
И ведь ни словом не обмолвилась. Гордячка. Упрямая и глупая!
— У меня другое предложение! — решительно выпалил Данила и сам удивился своей дерзости, но закончил твердо: — Раз уж я здесь, то могу помочь Тае.
Брови Мацкевича поползли на лоб.
— Ах, она для тебя уже Тая. Надеюсь, ты не относишься серьезно к этой истории со свадьбой?
Крючков, кажется, покраснел, снова почувствовав опаляющий жар обнаженной девушки, как тогда в БМД во время ее спасения. Постарался взять себя в руки. Глянул с вызовом на Мацкевича.
— Если нас нельзя забрать, то не лучше ли этим воспользоваться? Сколько времени продлится война? Хватит ли вам продуктов и воды, чтобы выдержать этот срок? Нормы питания уже небось урезали?
