Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
— За женихами?
Аполлон нахмурился, кажется, с этой точки зрения он свое путешествие не рассматривал. Впрочем, думал он недолго, вероятно оттого, что процесс сей был для него непривычен и вызывал немалые неудобства.
— Не. Я за женой. Ты ж за меня не пойдешь?
— Не пойду. — Евдокия присела.
Сумасшедший сегодня день.
— И ладно, — как-то легко смирился Аполлон, но счел нужным пояснить: — Ты ж старая.
— Я?!
Старой себя Евдокия не ощущала.
— Мамка так сказала, что ты перестарок, а все равно кобенишься. Ну я и подумал, зачем мне старая жена? Я себе молодую в столице найду. Красивую.
— А я, значит, некрасивая?
— Ну… — Аполлон явно заподозрил неладное и, прижав изрядно обслюнявленного петушка к груди, произнес: — Ты, Дуся, очень красивая… прям как моя мама.
Евдокия только крякнула, проглатывая столь лестное сравнение. Отчего-то припомнились усики многоуважаемой Гражины Бернатовны.
— И я тебя боюся…
— С чего вдруг?
— Мама сказала, что ты ее со свету сживешь, а меня в ежовых рукавицах держать будешь. А я не хочу, чтоб в ежовых… они колются.
— А… тогда понятно.
Выставить.
Позвать проводника и… Аполлон же, ободренный пониманием, продолжил рассказ:
— Я тогда подумал, что раз ты в Познаньск едешь, то и я с тобою… найду себе невесту.
— Молодую и красивую…
— Ага…
— И без рукавиц…
— Точно.
— А если не найдешь? — Дурной сон явно не собирался заканчиваться, потому как был не сном, но самой что ни наесть объективной реальностью.
— Почему? — Удивление Аполлона была искренним. — Маменька говорит, что в Познаньске Хельма лысого найти можно, не то что невесту… она говорила, что сама меня повезла б, когда б было на кого лавку оставить. Вот я и…
— Сбежал.
— Ага! — Он лизнул петушка. — Утречком до вокзалу… а там в вагон… и опаньки.
И опаньки… точно, полные опаньки, куда ни глянь.
— Аполлон, — Евдокия потерла виски, потому как мигрень, отступившая было, явно вознамерилась вернуться, — а деньги у тебя откуда?
— Так у маменьки взял…
— И билет ты купил?
— Ага…
— Хорошо. Замечательно просто… Аполлон, а здесь ты как оказался? В купе.
— Ну… я подглядел, куда вы садитеся… и как поезд стал, то и пришел. Хотел раньше, но проводник пущать отказался. Вот.
Какой замечательный человек, этот проводник. Евдокия мысленно пожелала ему долгих лет и здоровья, а еще огорчилась, что недавняя остановка вынудила проводника покинуть свой пост…
Впрочем, из сказанного Аполлоном она уловила одно: билет у него имелся.
— Аполлон, — она сделала глубокий вдох, уже догадываясь, что выпроводить потенциального жениха будет не так-то просто, — ты должен уйти.
— Куда?
— К себе.
— Так… далеко… мы верст тридцать уже отъехали, — просветил Аполлон и, высунув розовый язык, лизнул безголового петушка.
— Я имею в виду: в тот вагон, в котором ты ехал. Понимаешь?
Он кивнул, но с места не сдвинулся. Напротив, поерзал и почти чистой рукой вцепился в диванчик.
— Не пойдешь?
…этого портфелем бить бесполезно.
— Не пойду.
— Почему? — ласково осведомилась Евдокия.
— Там душно… и жарко… и мухи летают.
— Словно духи… — всплыло в памяти не к месту.
— Не, просто мухи. Жужжат… а еще баба рядом едет, толстая и взопревшая, — продолжал перечислять Аполлон. На секунду он задумался, а после выдвинул очередной аргумент: — И коза.
— Взопревшая?
Евдокия чувствовала, что еще немного — и позорно завизжит. Или в обморок упадет, не голодный, но самый обыкновенный, нервический, который время от времени приключается с любой девицей.
— Почему взопревшая? — удивился Аполлон. И тут же признался: — Не знаю. Я козу не нюхал. Просто коза. Беленькая… она на меня смотрит.
— Любуется, должно быть.
Евдокия присела и сдавила голову руками. Спокойно. Вот появится проводник, и ему можно будет перепоручить это недоразумение… в конце концов, Аполлон взрослый уже… и что с ним случится?
Что угодно.
Обманут.
Ограбят.
А Евдокию потом совесть замучит… но не терпеть же его до самого Познаньска?
— А хочешь… — Аполлон протянул руку и погладил Евдокию по волосам. Ладонь его широкая была не особо чиста, и на волосах, кажется, остался карамельный сироп. — Хочешь, я тебе стихи почитаю?
— Про бабу?
— Про бабу… и про козу… ты не переживай, Евдокиюшка… вот доберемся мы до Познаньска…
…к следующему вечеру, когда Евдокия окончательно свихнется.
— …и найдем тебе жениха хорошего… доброго… а мне жену.
— Тоже добрую?
— Ага… она мне собаку завести разрешит.
— А может, ты домой вернешься? — робко предложила Евдокия. — Без жены. И просто собаку заведешь?
Аполлон вздохнул. По всему выходило, что жениться ему не так уж сильно хотелось.
— Не, — ответил он, подпирая щеку пудовым кулаком, — не выйдет. Мама сказала, что сначала надо жену завести, а потом уже собаку.
А маму он слушать привык.
И Евдокия, обняв портфель, в котором лежали документы, более не казавшиеся столь уж важными, закрыла глаза. Все наладится… непременно наладится… в конце концов, было бы из-за чего в панику впадать… это ж не пожар на прядильной фабрике, только-только отстроенной… и не мор, который на овец напал, отчего цены на шерсть выросли втрое… и даже не падение акций компании «Сильвестров и сыновья» на третий день после того, как Евдокия в оные акции четвертую часть свободного капитала перевела.
…подумаешь, жених…
…куда-нибудь да исчезнет.
Но Аполлон исчезать не собирался, он сопел, грыз петушка и собственные ногти, а еще время от времени порывался читать стихи:
— У бабы Зины жопа с две корзины! — громко, вдохновенно декламировал Аполлон и от избытка эмоций, должно быть, стучал могучим кулаком по могучей же груди. Звук получался гулким, громким. — У бабы Нади рожа в шоколаде…
…издалека донесся тонкий гудок, надо полагать, той самой «Королевской стрелы», которую велено было пропустить, и «Молот Вотана» ответил.
— Баба Надя — соседка наша, — пояснил Аполлон и поскреб живот. — Она шоколады продает… втридорога… а меня не любит. Одного разу так разверещалася на всю улицу! Разоряю я ее! Пришел и пожрал… а я ж только одну конфетку попробовал! У нее шоколады невкусныя! Она сахару жалеет.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
