— Что-нибудь не так? — озабоченно спросила Келси, вглядываясь в лицо Джарреда.
Ее тревога вдруг неприятно кольнула его.
— Ты хочешь сказать — кроме всего остального?
— Ты не ударился? — Нет.
— Правда?
— Да, черт возьми! Я не инвалид и не калека!
— Знаю.
Джарред закрыл глаза, губы его вытянулись в тонкую, прямую линию.
— Неужели?
— Конечно, — спокойно ответила Келси, поправив свои узкие брюки из гладкой темно-серой ткани. — Кстати, у меня сегодня встреча, так что мне пора бежать.
— Встреча? — Взгляд Джарреда метнулся к ее лицу.
— С Гвен. Мне почему-то кажется, она жалеет меня, — едва слышно призналась Келси, и губы ее жалобно дрогнули. — Все остальные ждут не дождутся, когда меня с треском вышибут.
Джарред покачал головой:
— Надеюсь, ты этого не позволишь.
— Не позволю?! — Она с горькой усмешкой покачала головой. — Похоже, особого выбора у меня нет. Я знаю, как ты хотел, чтобы я постаралась выяснить, что происходит на фирме, но пока что от меня мало проку. Меня никто и близко к себе не подпускает. Может, боятся, что вылезут на свет чьи-то неприглядные делишки, а может, просто так. Или же решили, что ты окончательно потерял разум, а я поспешила этим воспользоваться.
— Значит, потерял разум, — задумчиво протянул Джарред.
— Ну, возможно, я сгущаю краски, — замялась Келси. — Они же не знают, насколько ясно ты мыслишь… и, думаю, им просто до смерти страшно, что судьба их зависит от одного росчерка пера потерявшего память безумца.
— Не думаю, что они так считают. И потом, я просто не желаю обсуждать ни с одним из них то, что было, — с кривой усмешкой признался Джарред. — Мне проще держать их в неведении. Да и… кто-то ведь пытался же убить меня.
Его откровенность заставила Келси примолкнуть.
— Ты по-прежнему так ничего и не вспомнил… о Ченсе?
— Нет.
Келси уже пыталась поблагодарить Джарреда за то, что он нашел в себе силы позвонить Роуденам, но тот только нетерпеливо отмахнулся, заметив, что это было нужно ему самому и что он обязательно съездит к Роуденам, как только немного оправится. Джарред признался, что чувствует невидимую связь, которая вдруг возникла между ним и родителями Ченса. Так же как и Марлена с Робертом, он надеялся, что в один прекрасный день его память вернется к нему и все станет ясно.
— Я вспомнил нашу свадьбу. И что было потом, тоже, — помолчав немного, добавил вдруг Джарред.
Келси стоило невероятного напряжения сохранить невозмутимое выражение лица. Слишком много было в их браке такого, что бы она предпочла забыть.
— О, вот как? — уронила она.
— Прости, что я был таким негодяем. Больше это не повторится. — Помолчав немного, он спросил: — Ты мне веришь?
— Да! — вырвалось у нее. Украдкой бросив в его сторону взгляд, Келси добавила: — Наверное, я круглая дура, но… да, я тебе верю.
Словно камень свалился с его души, и губы Джарреда непроизвольно раздвинулись в улыбке.
— Пусть так. Но все равно спасибо. Келси заторопилась.
— Мне пора.
— Подожди!
Он забарахтался, пытаясь сесть, и вполголоса выругал собственное бессилие, из-за которого каждое, даже самое простое действие немедленно превращалось в какой-то балаган. Вскочив на ноги, Келси кинулась к нему. Ее рука коснулась его груди в тот самый момент, когда он, неловко подвернув больную ногу, заскрежетал зубами.
— Джарред, что с тобой? Ты в порядке?
Нет! Он зарылся лицом в подушки дивана. Раздражение, злость на самого себя и слепая ярость смешались в его душе, и вдруг он вновь с удивлением почувствовал просыпающееся желание. Что было тому причиной — аромат ли ее волос, тепло ли, исходившее от ее стройного тела? Или прикосновение щеки, нежной, как спелый персик? А может, упругая тяжесть груди, которую он успел почувствовать, когда она склонилась к нему?
— Джарред?
— Все в порядке, — просипел он.
— Ты меня обманываешь.
— Нет, — выдохнул он сквозь стиснутые зубы.
И тут Келси совершила непростительную ошибку. Она немного отодвинулась, чтобы заглянуть ему в глаза. Джарред чувствовал, как закипела его кровь, участился пульс и мужская плоть его, затвердев как камень, томительно и сладко заныла. Он не знал точно, догадалась ли Келси о том, что происходит с ним, но, наверное, что-то все же заподозрила, потому что в янтарных глазах ее вдруг мелькнуло сомнение, а тонкие дуги бровей озадаченно сдвинулись. Взгляд ее задержался на губах Джарреда, и он понял, что пропал. Со свистом втянув в себя воздух сквозь стиснутые зубы, он обхватил ладонью ее затылок, и его губы обожгли ее рот.
Поцелуй застал Келси врасплох. Крик изумления замер у нее на губах, но она не сопротивлялась. Почувствовав, что она не отталкивает его, Джарред сильнее прижался к ее губам. И тут с Келси произошло нечто непонятное. Сознание ее будто заволокло дымкой тумана. Она смутно чувствовала гладкость кожи Джарреда, тяжелые бугры мышц на спине, так хорошо знакомый ей запах, который она когда-то в разговоре с подругой назвала “страшно сексуальным”. Больше всего сейчас ей хотелось бы обхватить его за плечи, прижаться к нему; Келси почувствовала, что хочет его, и вдруг ее охватило отчаяние. Когда же это было в последний раз, Господи, когда?!
Джарред на мгновение оторвался от нее, и губы его проложили цепочку поцелуев вдоль ее шеи. Слабый стон сорвался с губ Келси. Бессознательно она запрокинула голову, и Джарред моментально воспользовался этим молчаливым приглашением. Крепче прижав ее к себе, он осыпал поцелуями ее шею. Прикусил зубами мочку уха и снова двинулся вниз, в то время как пальцы его одну за другой легко расстегнули пуговки ее блузки. И вот он уже целует ее грудь, едва прикрытую полупрозрачным кружевом белья.
Жар, исходивший от тела Джарреда, его настойчивый язык, чуть слышный хрипловатый стон, сорвавшийся с губ, вызвали в Келси неудержимую дрожь. Это было прекрасно. Слишком прекрасно! Ей казалось, она умерла и пролежала мертвой много лет, пока он поцелуем не вызвал ее к жизни. Забыв обо всем, она притянула Джарреда к себе, упиваясь тем желанием, которое сейчас полыхало в его глазах.
И вдруг она сама поцеловала его — беспомощно, отчаянно, с какой-то голодной страстью.
— Келси! — простонал Джарред. — Келси! — потрясенно повторил он.
Это отрезвило ее. Руки Келси беспомощно упали. Потом, сообразив, что сидит в расстегнутой блузке, она судорожно принялась застегивать неподатливые пуговицы, и теперь настала очередь Джарреда задрожать. Его ладонь скользнула вниз по ее бедрам. Он притянул ее к себе и… теперь он уже больше не сомневался, что страсть сжигает не его одного.
Жар его тела всколыхнул в ней желание настолько острое, что Келси сама испугалась — она и подумать не могла, что способна испытывать нечто подобное. Неосознанным движением она закинула ногу ему на бедро, снова заставив его застонать. Забыв обо всем, Джарред попытался подмять ее под себя, и в этот момент его пронизала дрожь, явно не имевшая ничего общего с тем желанием, что сжигало все его тело. Со свистом втянув в себя воздух, он замер, словно изваяние, и очнулся, только услышав возле самого уха встревоженный голос Келси:
