— Ты был так тверд, — вырвалось у Мэри. — Умолять тебя не хотела, раз уж ты решил, что я бессовестно лгала. Я же была просто убита, когда случайно узнала правду и не могла решить, как следует поступить.
— Ты могла сказать мне.
— И что тогда? Ты попытался бы отменить свадьбу?
— Было уже поздно.
— Значит, не имело смысла рассказывать, правда? — Дрожащей рукой Мэри пригладила непослушные пряди медных волос, умоляюще глядя на Тома. — Я думала, лучше, если свадьба пройдет без осложнений. Особенно когда твоя мать уже столько сделала… И не ожидала, что Джон проболтается еще до отъезда.
Томас слабо улыбнулся.
— Он сказал это мне назло, а я сделал чересчур поспешные выводы.
— Виноват и мой дурацкий язык, — признала Мэри. — Когда-нибудь я отучу его бежать впереди головы!
— Когда рак на горе свистнет… — Улыбка Томаса была нежной и доброй. Он обнял ее и ласково провел по шее кончиками пальцев. — Если ты начнешь обдумывать свои поступки, это будешь уже не ты. Просто не следует подносить спичку к сухому хворосту.
Однако именно этим Том сейчас и занимался, разжигал внутри ее тела пламя… Когда Том снова поцеловал ее, все вокруг исчезло в подхватившем девушку вихре чувств.
Не отрываясь ото рта Мэри, мужчина поднял ее, сел на диван и посадил на колени. Свободной рукой нашел грудь и нежно, но властно сжал ее.
— Я люблю тебя, зеленоглазая, — тихо сказал он. — Больше, чем думал.
— Ты ничего не путаешь? — прошептала Мэри, еще боясь поверить.
Томас засмеялся и покачал головой.
— Ничего. Много лет я искал женщину, с которой мог бы прожить всю жизнь, и почти перестал надеяться. Надо сказать спасибо Джону. Если бы брат не настоял на свадьбе, мы бы никогда не встретились… — Томас немного помолчал, тревожно всматриваясь в ее лицо. — Понимаю, ты пока не испытываешь ко мне любви, но…
Мэри прижала пальцы к губам любимого и заставила замолчать. Лицо ее светилось от нежности, зеленые глаза сияли, как две звезды.
— Я люблю тебя, — наконец призналась она. Я люблю тебя, кажется, целую вечность, Том!
Красивое лицо Тома расслабилось, губы тронула улыбка.
— Мы знакомы только месяц…
— Дни, недели — какое это имеет значение? Я влюбилась, как только увидела тебя в дверях моего магазина.
— А потом случилось много всего. Помнишь, ты дала мне пощечину? Кстати, удар для такой малышки, ого-го!
Мэри счастливо рассмеялась: ее больше не волновал маленький рост. Томас любит ее, это заставило Мэри чувствовать себя выше всех на свете. Он прижимал Мэри к себе, целуя с нежностью, которая была красноречивее всяких слов.
— Я хочу заботиться о тебе, — шептал Томас, не отрываясь от ее губ. — С этого дня все твои трудности — мои трудности. А с деньгами мы разберемся завтра же.
— Не хочу от тебя никаких денег, — запротестовала Мэри. — Я люблю тебя, Томас, и меня не интересует, сколько ты стоишь.
— Я не допущу, чтобы моя жена билась как рыба об лед, стараясь свести концы с концами, — твердо сказал Том. — Кроме того, торговля — не твое дело. Флер сказала, ты согласилась стать ее модельером. Можешь посвятить любимому занятию все свое время и бросить магазин.
Его жена! Звучало чудесно, но Мэри не была готова к тому, чтобы ею распоряжались.
— У меня недостаточно способностей, — упрямо уверяла она.
— Ничего. Флер утверждает, заказчиков на твой век хватит. Впрочем, об этом позже. Сейчас мы должны подумать о более серьезных вещах. Я остаюсь у тебя на ночь. Если хочешь, буду спать в комнате для гостей, но не оставлю тебя одну после такого шока.
— К черту комнату для гостей, — нежно сказала Мэри, отложив спор на потом. Мэри гладила склонившееся лицо мужчины, и ее глаза темнели от разгоравшегося желания. — Спать ты будешь не один. Я хочу тебя, Томас.
Он приглушенно рассмеялся.
— Как скажешь, дорогая.
Мэри улыбнулась, когда Томас поднялся с дивана, взял ее на руки и понес наверх.
Завтра их ждал новый, удивительно светлый день.
Эпилог
— Мама! Мама! — звенел за окошком детский голос.
— Ма-ма! — помог ребенку густой бас.
Мэри очнулась от задумчивости, оторвав взгляд от стола, заваленного фланелью разных оттенков розового цвета. Она шила приданое для малыша, который должен был появиться на свет где-то через месяц. Ощутив легкое движение в животе, она улыбнулась. Мэри и Томас надеялись, что родится девочка.
Мэри подошла к окну. Со второго этажа из особняка в викторианском стиле была видна лужайка, цветники и часть сада. По лужайке к только что остановившемуся у подъездных ворот белому «мерседесу» бежал темноволосый мальчуган. За ним широкими шагами шел высокий мужчина, при виде которого у Мэри, как всегда, забилось сердце.
Из машины выскочили двое молодых людей — ее сестра с мужем, — схватили малыша на руки и стали тормошить. Потом до ушей Мэри донесся счастливый визг — это Джон, выполняя пожелания маленького Стива, высоко подбрасывал мальчика в воздух. Джун в это время прыгала вокруг мужа и племянника.
Подошедший Томас прервал веселье, пожав руку брату и поцеловав невестку. Потом вся компания направилась к дому, причем Джон изображал лошадку, пристроив на плечах счастливого Стива.
Мэри еще раз окинула взглядом рабочий стол. На развороте детского журнала, лежавшего поверх вороха ткани, была статья о работе Мэри и показаны ее модели детской одежды «Джинсовая ткань и клетка» из коллекции для мальчиков.
После замужества Мэри все же закончила школу дизайнеров, а после рождения сына увлеклась моделированием детской одежды. Сейчас Мэри трудилась над коллекцией с условным названием «Вы ждете девочку, или Маленькая Принцесса». Идеи Мэри воплощали мастерицы из ателье при ее магазине, который из бутика Мэри переделала в магазин детской одежды. Магазин, кстати, пользовался большой популярностью в городе. Там трудились три продавщицы, а после занятий на последнем курсе университета им помогала Джун. Кстати, она тоже стала усиленно интересоваться крохотными детскими вещичками, которые шила и вязала старшая сестра.
Мэри вздохнула и улыбнулась, не в силах сдержать переполнившее ее счастье, и стала спускаться вниз — к своей семье!..
