В конце концов отец Рона совсем перестал ему звонить и навещать и угрожать судом, и теперь Рон называет папой моего мужа, хотя иногда у него при этом появляются странные нотки в голосе.
Мой сын Рон типичный подросток, который никак не может решить, кого он предпочитает — девочек, мальчиков или что-то другое. Я уже порядком натерпелась от выходок моего старшего сына Рона и иногда предаюсь поискам по Интернету его отца. Я пишу: «Привет, так вот, значит, как ты любишь своего сына, что не прислал ему ни копейки денег за последние двенадцать лет? Давай же теперь приезжай и забирай его — он твой!»
Это бы научило моего бывшего дружка некоторым понятиям любви и преданности.
Но вернемся к мозолистой заднице моего мужа. Я отношу себя к тем женщинам, которые считают, что физическое насилие абсолютно неприемлемо. Я на стороне контроля за ношением оружия и за усиление патрулирования на улицах города. Но иногда со мной случаются какие-то странные приступы, о которых я хотела вам рассказать.
Прежде всего я хочу убедиться, что испытываемые мною чувства не похожи на те, что приходилось испытывать вам. Тогда я пойму, что мои ощущения являются абсолютно естественными, и что это может чувствовать любая нормальная женщина по отношению к нормальному мужчине, и что они не имеют ничего общего с теми извращенными мотивами, которые побуждают таких закоренелых преступников, как вы, совершать их мерзкие преступления.
К примеру, бывают моменты, когда я готовлю лазанью своему мужу (без которой, если вам интересно мое мнение, он вполне мог бы обойтись) и вдруг начинаю перебирать разные моющие средства под раковиной, прикидывая, которое из них я могла бы незаметно добавить в блюдо, чтобы меня ни в чем не заподозрили. Чистящие средства вроде жидкости для прочистки засоров в трубах, или спрея для духовой печи, или что-нибудь в этом роде. Или я начинаю думать о мышьяке, который в маленьких дозах можно подкладывать понемногу мужу в еду изо дня в день, чтобы его смерть выглядела естественно, а не как сомнительный обман.
Или — Господи, помоги мне — вечерами, когда все улягутся спать, я сижу одна внизу и смотрю телевизор, меня начинают посещать эти странные мысли. Я становлюсь будто спокойнее и увереннее, и у меня появляется какой-то приятный зуд в кончиках пальцев. Иногда этот зуд распространяется на низ моего живота. К сожалению, вынуждена сознаться, что это ощущение вот уже несколько лет является единственным приятным чувством, которое я испытываю внизу живота, и, уж конечно, в том нет заслуги моего мужа.
В такие минуты я ловлю себя на мысли, что хочу оставить газ открытым и уехать в одну из придорожных закусочных, в которые часто заезжаю, что, кстати, и связано с моими обманами мужа. Я часто говорю ему, что была в круглосуточном «Стоп энд Шоп», а сама в это время пропускаю пару-тройку клубничных дайкири.[17]
Я знаю, что не способна на то, чтобы поджечь свой чудесный дом, пока мой муж и дети спят. Но иногда ловлю себя на мысли, а что, если малыши Сьюзи и Бобби отправятся ночевать к бабушке, а в доме останутся только мой муж и мой старший сын Рон?..
Это ведь ужасная мысль или?..
Прошу вас, найдите для меня время и ответьте на мои вопросы:
1. Вы когда-нибудь убивали тех, кого любили?
2. Вам знаком этот приятный зуд, который я описывала?
3. Испытываете ли вы удовольствие от секса с мужчиной или вы пришли к мнению, что его сильно переоценили?
4. Не можете ли вы прислать автографы для моего сына Рона? Такая девушка, как вы, может оказаться нужным лекарством, чтобы отвлечь его мысли от мальчиков.
5. Если вам каким-то чудом удастся избежать смертной казни, не окажете ли вы честь выпить со мной и моими друзьями в какой-нибудь придорожной закусочной?
Искренне ваша, Ронда Мерриваль.
Пайн-Кросс, Индиана
— 22
Сегодня надзиратель Харрисон принес мне картонную коробку ванильного мороженого (моего любимого) и попросил в благодарность сделать ему два одолжения.
Он даже не дал мне доесть мороженое.
— 21
Ронде Мерриваль из Пайн-Кросс, Индиана, никогда не понять, что когда ты убиваешь кого-либо, то испытываешь не «приятный зуд», а всего лишь тупое механическое чувство, как будто ты делаешь нудную работу по дому, вооружившись ведром и шваброй.
Возьмем, к примеру, то происшествие, в котором я имела неосторожность признаться, из области непреднамеренного убийства — я имею в виду несчастный случай с моим бывшим тюремным психиатром, профессором Пенденнингом, которого я стукнула кочергой.
Как я уже объясняла ранее, профессора Пенденнинга очень занимали расстройства личности в индивидууме, и он готов был рассказывать о них даже тогда, когда ты уже переставал его слушать. Однако это не помогло профессору Пенденнингу избежать расстройств своей собственной личности и спасти себя самого от своей ужасной судьбы.
У профессора Пенденнинга наблюдался ряд расстройств личности, например:
1. Преследование других людей.
2. Неспособность принять «нет» в качестве ответа.
3. Неспособность принять отказ, что заставляло его совершать безумные поступки, поэтому даже его жена и дети отказались от него и вынуждены были обратиться в суд за ордером, который обязывал его не приближаться к ним меньше чем на определенное расстояние.
4. Отсутствие уверенности в себе в сексуальной сфере, вследствие чего он был благодарен за любой знак оказанного внимания, что временами даже казалось забавным, правда, он всегда думал, будто он недостаточно красив или даже приятен, и постоянно комплексовал по поводу размеров… ну, вы понимаете, о чем я, хотя он был достаточно красив и привлекателен и размеры, в отличие от большинства парней, у него были очень даже ничего, хотя, конечно, он совсем не знал, как всем этим пользоваться.
5. Отсутствие благодарности за внимание, полученное им от девушки, что выразилось в том, что он отказался дать свободу этой вышеупомянутой девушке, когда она захотела расширить свои горизонты и начать общаться с другими мужчинами более высокого социального уровня. Или же в этот момент снова появился Мануэль, теперь уже не помню.
6. Неспособность вежливо разговаривать с девушкой, по причине чего, собственно, я и ударила его по голове кочергой, так как не могла поступить иначе. Я ударила его по голове кочергой, потому что хотела, чтобы он заткнулся и понял, что я не та женщина, которой можно говорить подобные вещи, особенно если учитывать, что я так снисходительно относилась ко всем его неудачам на любовном фронте. Эту часть помню очень отчетливо.
Хотя, если честно, не могу сказать определенно, как долго я била профессора Пенденнинга кочергой и как он выглядел после этого. Однако помню, что сидела рано утром в гостиной с кочергой в руках и смотрела Риджиса Филбина[18]по моей стереоплазменной панели, когда появился Мануэль, влезший ко мне в дом через окно в ванной.
