Мы возвратились домой в отличном настроении. Хотя как-то раз, вечером, я чуть было не выложила Адаму всю правду о том, что натворила, но удержалась. Теперь у меня появились силы работать. С завтрашнего дня.
Начался ливень, я распахнула настежь окна. Как красиво, когда так вдруг зарядит дождь после жары, слышно, как земля пьет воду, корешки, наверное, зашевелились в земле и разевают свои ротики, мир становится прозрачнее – обожаю летние дожди! Я помыла два килограмма черешни и уселась перед телевизором. И тут неожиданно позвонила Реня.
– Ты уже дома? – охнула она мне в ухо.
– Ой, Реня! – обрадовалась я. – Ты вернулась?
– Вот именно. Мы вернулись раньше, – добавила она немного погодя.
– Превосходно, – опрометчиво воскликнула я. – Давай встретимся! Я так прекрасно отдохнула в деревне!
В трубке повисло молчание. Я почувствовала что-то неладное.
– Как ты отдохнула? – спросила я, нарушив молчание.
– Хуже не бывает.
Мне стало все ясно. Просто она там, на море, не повстречала замечательной толстушки. По пляжу наверняка перед ней дефилировали стройные загорелые шестнадцатилетние красотки на длинных ногах, без признаков целлюлита. И бедная Реня, видно, впала в летний комплекс! Ей не повезло так, как мне!
– Может, встретимся? – спросила соседка замогильным голосом.
– Приходи немедленно, у меня потрясающая черешня! – обрадовалась я Правда, пришла бы скоренько ко мне, ведь на самом деле никуда не годится из-за своего внешнего вида так печально смотреть на мир! Я приведу ее в чувство!
Реня вскоре притормозила у ворот, поднимая снопы брызг из глубоких луж. Борис радостно повис на ней передними лапами, а я смотрела на нее исключительно с сочувствием. Синева под глазами, бледнющая – после отпуска! Ни следа свежего загара, ни легкости, будто и не отдыхала вовсе!
Я усадила ее в кресло и достала масленое печенье с сахаром, необычайно вкусное. Приготовила чай. Реня вошла за мной в кухню, но я видела, в каком она состоянии.
– Ничего не говори, – попросила я ее. – Сейчас сядем, и ты мне все расскажешь.
Бедняжка! Воображение рисовало мне ее на пляже, закутанную в плед или один Бог знает во что. Ведь даже лицо ничуть не загорело!
Реня поплелась за мной в комнату и надкусила черешенку. Печенье оставила без внимания.
– Ну, рассказывай, как там было. – Я устроилась поудобнее.
– У тебя не найдется что-нибудь выпить? Не было ничегошеньки.
– Мы выехали в понедельник. Но понимаешь…
– Ох, Реня, – участливо воскликнула я, – нельзя до такой степени замыкаться на себе!
– Минутку. – Соседка потянулась за печеньем и метнула на меня неодобрительный взгляд.
Борис сидел не шевелясь у ее ног и деликатно обнюхивал краешек юбки. Он на расстоянии чуял Азора-убийцу.
– Подожди, – успокоила я ее жестом руки, – для начала я расскажу тебе о своей деревне, тогда поймешь, к чему я клоню! – Меня охватило желание помочь заблудшей душе и направить ее на единственно верный путь.
Реня взяла еще одно печенье, а я почувствовала себя как рыба в воде.
Из меня так и полилась история о толстой шведке, дескать, никто и не замечал ее полноты, потому что характер у нее превосходный! Я не забыла ни о детках, ни о любящем муже, упомянула что-то о том, как приревновала Голубого, только затем, чтобы тут же, спустя час, прийти к выводу – все мы прекрасны тогда, когда живем в мире с собой.
Реня уплетала черешню и поглядывала на меня как-то странно. Молчала. Я поняла, как тяжело ей было, вероятно, находиться на пляже с мужем, который знал, что, хотя она привлекательна и рыжеволоса, но все же не выдерживает сравнения с моделями из телевизионных клипов. Я осознала без слов, что сравнение ее с шестнадцатилетними девушками не принесло ничего хорошего ее в целом удачному замужеству. А может, они все время ссорились? А может, Реня повела себя непредсказуемо и вообще отказалась ходить на пляж, а отсиживалась, бедняжка, одна в каком-нибудь бунгало и страдала? Вот какую жизнь может устроить себе женщина, если повергнет себя в водоворот собственных иллюзий и потеряет связь с окружающим миром! Адасик любит рыжих, но я все равно сочувствовала соседке. Чего уж там!
– Ренечка, дорогая, – воскликнула я под конец, – не переживай! Скажи честно, сколько раз ты была на пляже?
– Я и пытаюсь тебе это сказать…
– Ну и сколько? – не сдавалась я.
– Ни разу! Но…
– Постой, – успокаивала я ее, – расскажи мне все по порядку.
– Я ни разу не была на пляже! – Реня вскочила так внезапно, что Потом, лежавший до этого момента у меня на коленях, вздрогнул и поднял мордашку. Казалось, она была в бешенстве, потому что выпалила на повышенных тонах: – Не была, потому что все время шел дождь! Лил не переставая пять дней, нон-стоп! А на обратном пути сломалась эта хреновина, и пришлось ехать на попутке, в кузове под брезентом! Я измотана до чертиков! У меня насморк, чувствую себя отвратительно, думала поболтать с тобой о том о сем. А ты меня начала грузить объемом бедер и какой-то там шведкой!
С Тосей мне лучше
Тося вернулась через три дня. Я ждала дочь с нетерпением. Дом без нее казался пустым. Да, безусловно, я безмерно рада, когда меня на минутку оставляют в покое, но только на минутку! А не на целый месяц. И эта Швеция! А кроме того, чем она занимается на море, если там все время идут дожди? У нас тоже лило уже третий день. Я пригласила Гжесика с семейством на ужин, они вернулись из Италии, надеюсь, от зависти не умру. Адасик обещал вернуться пораньше, то есть часам к восьми. Почему он все реже бывает дома? Вначале все было совершенно иначе. Я написала ответы на шестнадцать писем и пыталась закончить два текста до возвращения шефа из отпуска. Не могла даже обсудить их с Адамом, потому что если главный их одобрит и заплатит, то гонорар пойдет на погашение долга.
Гжесик пришел с домочадцами. Все отливали бронзовым цветом, но из-под загара проступала бледность. Агнешка увела меня в кухню, дети остались в комнате, за окнами сырость, дождь мог бы и прекратиться, ведь как-никак середина каникул. Бедные растеньица захлебнутся.
Я резала помидоры и – увы! – с завистью посматривала на похорошевшую от загара Агнешку. Подруга расправлялась с луком.
– В последний раз так по-дурацки провожу отпуск, – проворчала она, вытирая слезы.
– Так плохо было?
– Дорогая! – вздохнула Агнешка. – Мы ездили на двух машинах: мы с Гоноратой (это моя малолетка племянница) и Юниором (это мой малолеток племянник) и они со старшей дочерью и младшим сыном.
– О, это идеальный вариант, – позавидовала я, хотя несколько дней, проведенных в Новой Вороне, освежили меня невероятно.
– В последний раз в жизни я на такое иду – решили, неплохо бы отдохнуть вместе, и детям будет веселее, и нам. Первый и последний раз, – повторяла запальчиво Агнешка, кроша несчастный лук. Она так яростно орудовала ножом, что мне даже стало жалко луковицу.
