Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
— Это мой? — интересуется Уинстон.
— Тот, что стоял на столе, — отвечает Снайдер. — Поехали, брателло!
— А зачем вы взяли мой компьютер?
— Увидишь. — Он выходит из дома и ведет Уинстона по улице Двадцать шестого июля, потом вдруг показывает на идущего им навстречу бизнесмена.
— Займись вон тем чуваком.
— Что значит «займись»?
— Запиши, что он скажет. Это же человек с улицы. А я возьму кофе.
— О чем мне его спрашивать?
Но Снайдер уже скрылся в кафе «Саймондс».
Уинстон встает на пути у бизнесмена. Тот набирает скорость и проносится мимо него. Уинстон высматривает других жертв. Но когда к нему кто-то приближается, он трусит. Он осторожно просачивается в кафе. Снайдер сидит на высоком стуле, раскрыв ноутбук Уинстона, и опрашивает местных на английском языке, поедая с блюда маленькие булочки. Печатает он двумя липкими указательными пальцами.
— Ну? — спрашивает он, глотая. — Тот бизнесмен сказал что-нибудь интересное?
— Вы не против, если я возьму кофе?
— Времени нет. — Он резко закрывает ноутбук. — Я собираюсь на рынок Хан-эль-Халили и настоятельно рекомендую тебе пойти со мной.
— Я со вчерашнего дня ничего не ел, можно мне хотя бы перекусить, прежде чем мы туда отправимся?
— Возьми вот. — Он придвигает Уинстону тарелку с кусочком маленького круассана, на котором остались мокрые следы от его зубов.
Пока они усаживаются в такси, из кафе выходит высокий худой мужчина — он явно наблюдает за ними. Он садится в черный «седан» и трогается с места. Уинстон оглядывается: «седан» едет за ними. Когда они приезжают на рынок, преследователя уже не видно.
Снайдер указывает на снующих туда-сюда людей.
— Займись вон той девицей.
— Какой девицей?
— В таком покрывале.
— Вы хотите сказать — в парандже?
— Займись ей, дружище. Нам нужно записать, что скажут люди с улицы.
— Но почему именно женщина в парандже? Нельзя ли, чтобы человеком с улицы был мужчина?
— Ну ты и расист. — И Снайдер направляется к прилавку со специями.
Уинстон шепотом повторяет фразу на арабском, которую заучивал наиболее старательно: «Простите, вы говорите по-английски?» Подмышки у него уже намокли. Он набирается смелости и подходит к завернутой в паранджу женщине. Но Уинстон едва выдавливает из себя слова, так что она его не слышит. Он похлопывает ее по плечу, и женщина удивленно оборачивается, обращаясь к нему на арабском. Стоящие рядом люди расступаются и наблюдают за ними. Уинстон повторяет:
— Простите, вы говорите по-английски?
Женщина снова отвечает по-арабски.
— Не говорите, да?
Снова по-арабски.
— У нас проблема.
И снова по-арабски.
В разговор вмешивается недовольный молодой человек.
— Что такое? Что ты к ней приставать?
— Вы говорите по-английски, отлично. Нет, ничего такого. Я просто хотел задать ей пару вопросов.
— Зачем?
— Все в порядке, я журналист.
— Ты ее трогать?
— Что? Нет, нет. Я ее не трогал.
— Ты ее трогать! — орет молодой человек, делая шаг вперед.
— Нет, клянусь. Я просто хотел задать вопрос. Для газетной заметки.
— Какого вопрос?
— Вкратце сложно объяснить.
— Но какого вопрос?
А вот это хороший вопрос. Снайдер так и не сказал ему, о чем расспрашивать людей, даже не назвал тему статьи. Он постоянно говорит о терроризме — может, об этом.
— Вы не спросите ее, много ли в этом районе терроризма? Если он есть, не подскажет ли она, где именно. Вы не могли бы это записать, если можно — по-английски, будет просто супер, а еще лучше, если покажете на карте.
Толпа взволнована. Лицо рассерженного молодого человека искривляется все больше. Кое-кто возмущенно жестикулирует. Сама женщина вскидывает руки и отворачивается. Уинстон вытирает запотевшие очки, извиняется перед собравшимися и бежит к Снайдеру, который все еще нюхает специи.
— Ну, что у тебя? — интересуется он.
— Она против, — выпаливает Уинстон. — В целом за. Но как-то все же против.
— Хорошо, что именно она сказала?
— М-м, думаю, да.
— Что?
— Ага.
— Чувак, успокойся. О чем ты ее спросил?
— О терроризме.
— Мило.
— Про столкновение цивилизаций и всякое такое. Хиджаб и все дела.
— А это не паранджа?
— Да, она, — отвечает Уинстон. — Но ей больше нравится хиджаб. Но муж не разрешает ей его носить. Из-за Талибана.
— Талибана? В Египте нет Талибана.
— Метафорически. Из-за метафорического Талибана. По крайней мере я так понял.
— С этим надо разобраться. Пойди выясни.
— Мне кажется, она ушла.
— Да вон она, стоит у прилавка с фруктами, — и Снайдер подталкивает Уинстона. — Тебе же нужна эта работа?
Мучимый ужасом, Уинстон снова подходит к женщине. Люди в толпе наблюдают за его очередной попыткой, кто-то ухмыляется, кто-то качает головой.
— Простите, — говорит он. — Здравствуйте, простите меня.
Женщина резко поворачивается и что-то в сердцах говорит ему по-арабски.
— Чувак, что она сказала? — спрашивает Снайдер.
— Снова про мужа.
— Про талиба? Давай об этом поподробнее.
В самолете Уинстон пытался освоить курс арабского «Слушай и учи», и теперь старается припомнить, как будет слово «муж». Он бормочет что-то с вопросительной интонацией.
Собравшихся это заводит еще больше.
Снайдер шепчет:
— Спроси, были ли у нее интрижки с другими мужчинами. Распространено ли это в исламской традиции?
— Я не могу этого спросить, — отвечает Уинстон, причем «не может» он во всех смыслах.
Толпа растет, все начинают злиться.
— Может, у нее был лесбийский опыт, — предполагает Снайдер.
— Но она же в парандже.
— По-твоему, женщины в парандже не могут проявлять свою сексуальную ориентацию? Да ты расист.
— Я не могу ее о таком спрашивать.
— Брателло, статья об исламистах-свингерах — это будет круто. С этим материалом мы сможем претендовать на серьезные награды.
В этот момент из толпы выходит мужчина, следовавший за ними от самого кафе.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
