— Ты чувствуешь? — спросил Стивен.
— Да, да-а, о да-а, — отреагировала Мэлоди.
— Врешь, сука! — забузил Принс. — Почему тогда ноги не подбрасываешь в воздух?
Траш еле сдержалась. Ей хотелось расхохотаться Стивену в лицо, но из профессиональной гордости Мэлоди взяла себя в руки. В народе гуляет столько мифов о сексе, что их подсчет довел бы любого здравомыслящего человека до слез. Принс не умел поддерживать постоянные отношения, поскольку от каждой пизды требовал, чтоб она подкидывала ноги в воздух всякий раз, когда он кончает. Стивен искренне верил в естественность этого способа показывать ему, что он выеб даму на славу!
— Хочешь кончить еще? Пятьсот, — отрезала Мэлоди.
— Да ты меня разоришь! — загундосил Стивен. — Ты итак не отработала деньги этого яппи!
— Дети! Дети! — вмешался вуайерист. — Не ссорьтесь. Я добавлю еще пятихатку.
Пока яппи занимался отсчетом и вручением Траш денег, Принс привел себя в боевую готовность. Мэлоди запихала деньги под матрас и легла, а Стивен залез сверху. С трудом Принс затолкал наполовину вставший хер в пизду проститутки. Траш дала ему несколько раз трепыхнуться, потом вскинула ноги и покрутила им, словно едет на велосипеде.
— Милый, — деревянным голосом проговорила Мэлоди, — так меня ни разу в жизни не ебали.
Это убедило Стивена, что в сексе он почти олимпийский чемпион. Второй раз он не кончил, зато самолюбие успокоилось. Он покинет Сохо с чувством глубокого морального удовлетворения. Наверно, это хорошо, что Принс не почувствовал иронии в голосе Мэлоди. Он бы до смерти обиделся, если бы догадался, что дырка над ним стебется.
Траш вытолкала за дверь Стивена с костюмом, изобразила улыбку и пошла за следующим визитером. Мужик за пятьдесят, убеленный сединами, в полосатом костюме. Ублюдок явно замучен воздержанием. Пятьсот фунтов отсчитал, даже не пикнув.
— Знаешь, — сказала Мэлоди, гладя его по лацканам пиджака, — ты мне нравишься, даже очень нравишься. И я позволю тебе кое-что, что разрешаю только самым моим любимым клиентам.
— И что же? — спросил юрист, явно взвешивая ценность услуги.
— Ты подаришь мне жемчужное ожерелье, — прошептала Траш, — я вся таю, представляя, как ты потрешься хуем по сиськам и разбрызгаешь сперму вокруг шеи. Согласен?
Мэлоди могла бы и не спрашивать, понравилось ли этому ублюдку ее предложение. Он распалился, поняла она по вздутию у него на брюках. Траш расстегнула молнию на платье, и она упало на пол. Клоун скинул штаны. Ботинки он оставил, пиджак тоже. «Если этот опездол торопится, — подумала Мэлоди, — то вообще чудесно».
Визитер принялся ласкать буфера проститутки, одновременно пристраивая пипиську между горами плоти. Ровно через две минуты юрист выстрелил спермой. Траш ушам не верила, когда придурок слезно и горячо поблагодарил его за такой эксклюзив. Мэлоди предложила жемчужное ожерелье только ради избежания лишней амортизации собственной пизды, а этот идиот решил, что ему здорово повезло и он не зря потратил деньги.
Едва юрист отчалил, Мэлоди ополоснулась в маленькой раковине, прятавшейся в углу комнаты. Она привела себя в порядок, чтобы выглядеть свежей перед следующим клиентом.
АДОЛЬФ КРАМЕР СТОЯЛ на платформе станции «Майл-Энд» и ждал поезда в западную сторону. Электронное табло обещало прибытие транспорта через две минуты. Время следующего поезда в центр даже не указывалось. Всю прошлую ночь Адольф шнырял по всяким притонам, где зависают журналисты. Их компании было достаточно, чтобы довести его до убийства. В этот самый момент он напряженно обдумывал именно убийство.
От журналюг он получил всю необходимую информацию. Все они прекрасно знали, что Фиона Прингл — не кто иная, как главный криминальный репортер «Хроники» Сандра Брайт. Видимо, она проникла в структуру службы секса по телефону, и ей повезло оказаться на другом конце провода, когда Меллор вкусил сладость судьбы. Брайт решила, что из убийства выйдет отличный материал, а делишки «Лексингтон Коммьюникейшнз» следует пока прикрыть и выжать побольше из анархистской темы.
Адольф украл у пьяного борзописца записную книжку и оттуда узнал адрес Брайт. Похищенный блокнот содержал кучу полезных данных для скинхед-бригады, которая планировала нанести удар прежде всего по СМИ как одному из основных зол существующего режима. Когда журналистов начнут резать в собственных постелях, их вопли покажутся рабочему классу сладкой музыкой!
Состав подъехал к станции, и Адольф прочитал на табло, что следующий поезд в центр прибудет через шесть минут. Он решил, что все равно доберется до севера, и сел в вагон. Там почти никого не было, только молодая мать с ребенком. Крамер пытался заставить себя не таращиться на женщину, но она притягивала его взгляд. Настоящая красавица, очень тоненькая, с длинными темными волосами. Адольф получил немалое удовольствие, отсасывая в сортире парка «Хайбери», но пожалуй ему все же нужны постоянные отношения. После разрыва с Джейн Ролинз у него этих отношений не было, он даже ни разу не спал с женщиной. Крамер, наконец, понял, что Арадии Смит он нравится, но эта птичка в поезде — совсем другое. Господи, вот бы он развернулся с такой девахой!
Поезд остановился на «Степни-Грин», и зашли двое работяг среднего возраста. Вагон был пуст, но они встали прямо перед женщиной, загородив Адольфу обзор. Это его чертовски злило!
— Я, блядь, этнических не перевариваю! — заявил мужик повыше так громко, что Крамер услышал в другом конце вагона.
— Я тоже, — поддакнул его кореш. — По-моему, гнать их из страны надо.
Глаза Крамера налились кровью. Два расиста наезжают на понравившуюся ему телку. Ублюдки окружили девочку и излагают свои бредовые предрассудки по поводу цвета ее кожи. Адольф поднялся и решительно пересек вагон. Он вмазал со всей силы в пивное брюхо первому фанатику, добавил сложившемуся пополам ублюдку коленом по отвисшей морде. Что-то мерзко хрустнуло, гондон лишился двух передних зубов и немедленно вырубился. Крамер ткнул пальцами в глаза второму. Чувствуя, как они мягко проваливаются, по спине его пробежал холодок.
— Господи! — загудел ублюдок. — Ничего не вижу!
Адольф треснул его по яйцам, и в следующее мгновение засранец валялся на полу. Девушка, причина драки, не понимала, почему вокруг нее поднялся такой шухер. Она прижимала ребенка к груди, лицо застыло от ужаса.
— Не волнуйтесь, — мягко сказал Крамер, — все в порядке. Если вы не против, давайте выйдем на «Уайтчэпел», я там знаю приятное местечко, где можно выпить чаю.
Женщина что-то пробормотала, Адольф ее не понял. И только через несколько секунд его озарило, что она не говорит по-английски. Неудивительно, почему она так перепугалась! Не поняла, что Крамер защитил ее от оскорблений расистов. Зато обосралась от страха, уверенная, что станет следующей жертвой! Бикса уставилась на кнопку срочного вызова. Адольфу пришлось следить, чтобы она не вскочила с места.
Едва двери открылись на «Уайтчэпел», Адольф метнулся из вагона и бегом пересек платформу. Пробежал по переходу и запрыгнул в поезд другой линии. Крамер с облегчением вздохнул, когда черед полминуты двери со свистом захлопнулись, и состав отъехал от станции. С его стороны неразумно нарываться на неприятности. Безрассудство совершенно неуместно, особенно накануне победы революции.
