Молодой человек, видимо, не ожидавший такого отпора, опешил.
Ему на помощь пришел другой из охранников.
— Не шумите, гражданка, — попросил он. — Вам что — трудно назвать свою фамилию? Поверьте, мы тут не самодеятельностью занимаемся от нечего делать, а выполняем требования служебной инструкции, утвержденной Минздравом…
В спину Татьяны чувствительно толкнулся чей-то жесткий локоть, и сварливый женский голос осведомился над ухом:
— Вы еще долго будете выяснять отношения? Или проходите, или дайте пройти другим!..
— Проходите — кто вас держит? — процедила через плечо Татьяна, решительно поворачиваясь спиной к барьеру. — Вот что, пойдем-ка домой, сынок. В следующий раз придем к врачу…
Сашут недоуменно покосился на мать, но явно решил воздержаться от вопросов, боясь спугнуть причину столь невероятного везения, свалившегося на него сегодня.
Когда Татьяна уже подходила к входной двери, парень, с которым она препиралась, вдруг крикнул ей вслед:
— Между прочим, гражданка, дерматолог сегодня вообще не принимает!
А его напарник добавил:
— Если вы таким способом решили избежать тестирования, то напрасно!.. Если понадобится, наши специалисты к вам и домой с проверкой придут!..
Татьяна задержалась ровно на ту долю секунды, которая была необходима, чтобы громко послать эту парочку в то место, которое они заслуживали.
— Мам, — сказал Сашут, когда они вновь оказались на залитом весенним солнцем тротуаре перед мрачной громадой поликлиники. — А нам Виктория Анатольевна сказала, что нет такого слова — «жопа»…
— Угу, — пробурчала Татьяна, сразу вспомнив соответствующий анекдот. — Выходит, сама жопа есть, а слова такого — нет?!
— Виктория Анатольевна сказала, что вместо «жопа» надо говорить «мягкое место», — пояснил Сашут.
Татьяна представила, как она объявила бы охранникам: «Да пошли вы в мягкое место!» — и прыснула.
Глядя на нее, заулыбался и мальчишка, еще не зная, что смешного мать обнаружила в его словах.
Неожиданно инцидент в поликлинике и вообще вся суета вокруг икс-вируса показались Татьяне какими-то нереальными, и даже Лариса с ее бедой казалась теперь далекой, будто все это произошло не только что, а давным-давно.
Жизнь продолжалась, мир был замечательным, ее ненаглядный Сашут всегда будет рядом с ней, чего бы ей это ни стоило, — и это сейчас было важнее всего…
Глава 1. ОПОЗНАНИЕ
Я парю в странной мгле, не пропускающей ни звуков, ни света. Сознание мое дрыхнет без зазрения совести. Хочется никогда не расставаться с безграничным покоем.
Я не знаю, кто я и где нахожусь. Почему-то мне на это начхать.
Но вдруг из ниоткуда появляется нечто. Оно зловредно и занудно. Оно не дает мне окончательно слиться с туманным сумраком, чтобы можно было безмятежно наслаждаться чувством размытости в пространстве и времени, этим нескончаемым полетом неведомо куда, не требующим затрат сил и не приносящим ничего, кроме ни с чем не сравнимого наслаждения.
Сколько я ни силюсь отвлечься от надоедливого раздражителя, но он продолжает преследовать меня. Как писк комара над ухом ночью. Как чей-то храп, который обрывает сон на самом интересном месте. Как барабанный стук в дверь, когда ты не можешь продрать глаза с глубокого похмелья.
Занудный стук в мое сознание не только не желает исчезать, но становится все более настойчивым и противным, пока наконец не превращается в нечто поддающееся опознанию.
Звук… Это какой-то звук. Но не писк, не стук и не храп. Голос — вот что это такое. Монотонный мужской голос. Кто-то повторяет одни и те же слова, явно обращаясь ко мне.
Еще небольшое усилие — и я осознаю, что голос звучит с вопросительной интонацией.
Задолбали!.. Какому садисту понадобилось будить меня посреди ночи? Да еще приставать ко мне с такими идиотскими вопросами!
«КТО ВЫ?.. КТО ВЫ?.. КАК ВАС ЗОВУТ? НАЗОВИТЕ СВОЕ ИМЯ И ФАМИЛИЮ!..»
Мало того, время от времени неизвестный зануда переходит на английский, французский и еще на какие-то языки — по-моему, даже на китайский или японский.
Что происходит? Откуда взялся этот приставала-полиглот? И что ему от меня надо? Нет, все-таки придется обложить его трехэтажным по полной программе, чтоб впредь было неповадно кантовать мирно спящих граждан!..
Я с глубокой досадой вздыхаю и открываю глаза. В ту же секунду все мои органы восприятия обрушивают на меня водопад информации. Но совсем не той, которую я ожидал получить.
Прежде всего, оказывается, что я нахожусь не в постели. И не у себя дома. И вообще не в помещении.
Это какой-то не то парк, не то лес. Во всяком случае, в поле зрения маячат высоченные деревья, кусты и прочая растительность. Пахнет, соответственно, свежей травой, полевыми цветами и сырой, добротной землей, на протяжении многих лет удобряемой лиственным и хвойным перегноем.
Звуки тоже соответствуют: совсем рядом чирикают воробьи, чуть подальше хрипло каркает воронье, а еще где-то раздается сдавленное курлыканье голубей.
Тепло, потому что ярко светит солнце. Небо — синее-синее. Как тогда, перед сном, всплывает непрошеная мысль, но я не позволяю себе отвлекаться от насущных проблем. Их две. В виде нависающих надо мной двух отвратных физиономий, принадлежащих лицам мужского пола лет этак на пятнадцать моложе меня. И обе бесцеремонно пялятся на меня в упор.
Губы незнакомцев поочередно шевелятся, издавая те отвратительные вопросительные фонемы, которые достали меня на дне комфортного небытия.
— Кто вы? Как вас зовут? Назовите свое имя и фамилию! — унылым простуженным голосом требует один.
— Уот из ю нейм? — деловой скороговоркой дублирует его другой, у которого из ноздрей торчат мерзкие кустики черных волос. — Ви хайсен зи? Комман вуз апле ву? Ни цзяо шамма миндз? Комо се шама?.. [Как вас зовут? (англ., нем., франц., кит., португ. ) ]
В левой руке простуженный сжимает черную продолговатую штуковину, смахивающую на автомобильный аварийный фонарь-мигалку, который требуется выставлять за двадцать метров от машины в случае вынужденной остановки на автостраде с оживленным движением. В свою очередь, тип с волосатыми ноздрями время от времени стучит по клавишам небольшого комп-нота.
— А вы-то кто? — спрашиваю я, следуя проверенному практикой принципу общения: нахалов надо сразу ставить на место.
Голос мой оказывается неестественно писклявым и тонким, словно добрую половину моих голосовых связок ампутировали, пока я дрых.
Физиономии переглядываются. По-моему, с явным разочарованием. Видимо, моя дикция им тоже пришлась не по душе.
Пока я откашливаюсь, пытаясь прочистить глотку, перед моим носом повисает в воздухе грязноватая пятерня с пластиковым прямоугольником, на котором изображена эмблема в виде шита и скрещенных мечей.
