Н в магазине «ФАО Шварц» выбирает между игрушечной лошадью в натуральную величину и развлекательным центром для колыбельки, читающим DVD и МРЗ. Приятно, что он такой щедрый и все такое, но это уже просто смешно. С и Дж в «Бенделс», опустошают прилавки, в то время как подруга Дж Э исполнительно таскает сумки. Б знакомит свою новорожденную сестричку с обувным отделом «Барниз», где все знают ее по имени. Десять симпатичных парней в поезде из Нью-Хейвена поют песню из «Вестсайдской истории». Подруга В, любительница хорьков, затаривает целый армейский мешок выпивкой из ликероводочного магазина в Уильямсберге. Кажется, кто-то готовится оторваться по полной. Д сидит один в Уильямсбергской забегаловке поздним вечером и что-то строчит. Праздничный стих для В? Не забудьте и скажите всем, кого вы знаете, чтобы они не забыли — завтрашняя ночь всецело посвящена плохому поведению в Бруклине. Увидимся!
А ОН И НЕ ДУМАЛ, ЧТО КТО-ТО ПРИДЕТ
— С днем рождения. — Дэн протянул Ванессе стихотворение, написанное специально для нее, и прислонился к дверному косяку. — Я хотел подарить его тебе до того, как кто-то придет.
— Не смей говорить «если кто-то придет», — ответила Ванесса. — Они придут.
Ванесса нагнулась над раковиной и стала наносить на губы темно-бордовую помаду «Тиффани». Затем она присела на унитаз и начала громко читать стихотворение:
список того, что любишь ты:
черный
ботинки с металлическим носком
мертвых голубей
грязный дождь
иронию
меня
список того, что люблю я:
сигареты
кофе
тебя и твои яблочно-белые руки
но особенность списков такова
они пропадают неизвестно куда
— Спасибо, — сказала Ванесса, сложила листок и положила в ящик под раковиной, где Руби хранила все свои штуки для волос и макияжа.
Довольно странный ответ на стихотворение, которое, по идее, было горько-сладким.
— Господи, чувак, начни принимать таблетки счастья, — послышался из коридора голос Тиффани. — Как можно писать своей девушке на день рождения стихотворение, которое звучит так меланхолично? — Она отодвинула Дэна с дороги, схватила с раковины тюбик помады и нанесла немного на губы. — Красные розы, синие фиалки. — Она притянула Ванессу к себе и поцеловала в щеку, оставляя жирный темно-бордовый отпечаток губ. А потом поцеловала и вторую щеку. — Детка, ты такая сексуальная с этими поцелуйчиками по всему лицу!
Девушки захихикали и принялись рассматривать друг друга в зеркало. На Тиффани была черная шелковая туника, позаимствованная из гардероба Руби.
— Классная кофта, — кивнула Ванесса.
— Классные штаны, — отозвалась Тиффани. Ванесса взяла у Руби пижамные леггинсы с расцветкой под зебру, и они в общем-то неплохо смотрелись с черной джинсовой мини-юбкой, черной майкой и армейскими ботинками. Получилось нечто среднее между «Блонди» и «Секс Пистолс».
Дэн вышел, думая о том, что Тиффани не мешало бы быть повежливей, да и его стихотворение было предназначено не для ее ушей. Ну и что, если оно не было радостным, милым и веселым? Оно, тем не менее, все равно было любовным стихотворением. И в нем был смысл, если бы только Ванесса попыталась в него вдуматься.
— Я подумала, что сегодня хороший вечер для небольшого пирсинга, — заявила Тиффани.
Ванесса глянула на нее в зеркало. У Тиффани даже уши не были проколоты.
— Правда? А где?
Тиффани ухмыльнулась и грозно сдвинула брови.
— Я не о себе, дурочка. Я говорю о тебе!
В этот момент раздался звонок домофона, и Тиффани, схватив Ванессу за руку, выволокла ее из ванной.
— Я пригласила кое-кого. Ты же не против? — спросила она.
— Конечно нет, — ответила Ванесса, радуясь тому, что удалось отвлечься от темы пирсинга.
Дэн открыл дверь, и в квартиру, не снимая ботинок, ввалилась группа здоровых парней в грязных, заляпанных краской комбинезонах.
— Привет, мальчики, — сказала Тиффани и принесла в комнату свою армейскую сумку. Она была доверху забита бутылками водки «Грей Гуз».
— Это моя команда строителей. Они не особо говорят по-английски, — сказала Тиффани и подала каждому из пришедших по бутылке, взяв одну себе. — Время набраться!
Дэн вышел на кухню — сделать себе чашку классного кофе. От «строителей» несло растворителем краски, и, очевидно, они были такими же психопатами, как и Тиффани. Но, если они не говорят по-английски, то значит, ему не придется разговаривать с ними, а это плюс.
Ванесса не возражала против толпы незнакомых чуваков в своей квартире, по крайней мере, до тех пор, пока они сами себя могут развлечь. В любом случае, происходящее уже было похоже на вечеринку. Ванесса подошла к музыкальному центру и поставила песню группы Руби. Был ее день рождения, и присутствия сестры ей не хватало.
«Обожги мне пальцы, попусти меня!» — вырвался из динамиков голос Руби.
В этот момент с улицы послышались другие, гораздо более мелодичные голоса: «Серена! Я встретил девушку Серену!»
Входная дверь все еще была открыта. На площадке перед ней стоял блондин в сопровождении девяти парней. Они как один были одеты в темно-синие костюмы, галстуки из Йеля, а в петлички у всех были вставлены красные розочки.
— Серена уже здесь? — спросил блондин. Точнее, не спросил, а пропел.
— Н-е-е-т е-ще-е-е, — пропела в ответ Тиффани. Она дала каждому по бутылке водки и спросила: — Вы, ребята, танцуете или только поете?
Дэн на кухне курил сигареты одну за другой и без остановки пил кофе. Вечеринка превращалась в какую-то «Вестсайдскую историю» — команда строителей против певцов. Возможно, не обойдется без драки.
Ванесса села на подоконник и начала снимать людей. Вечеринка уже была в той стадии, когда трудно себе представить, что произойдет дальше.
Входная дверь немного приоткрылась и в комнату заскочила белая обезьянка в красной футболочке с монограммой «П».
— Пупсичек! — закричала Тиффани, схватив обезьянку на руки. — Пьянь спит в кладовке. Но если бы он знал, что ты пришел в гости, то наверняка вышел бы поиграть с тобой.
— Кому сигару? — спросил Чак Басе, размахивая полной пригоршней сигар. — Папин лакей только что привез целый чемодан с Кубы.
Лакей?
«Уиффенпуфов» и строительную команду уговаривать долго не пришлось. Тиффани отнесла обезьянку в кладовку, где, свернувшись на любимом сером свитере Дэна, спал Пьянь.
