«Волга» подкатила к какой-то загородной даче за высоким кирпичным забором, на минуту остановилась перед воротами, которые открылись словно бы сами собой, и закрылись, как только автомобиль въехал во двор.
– Ну, вылазь! – предложил Бритый. – Пойдем с хозяевами потолкуем!
Николай вышел, искоса поглядывая по сторонам. Через забор не перепрыгнешь. Да и перепрыгнешь – далеко ли убежишь в незнакомом месте?
Небольшой двор был залит асфальтом. Ни деревьев, ни построек. Только полоска земли по периметру забора.
Водитель проскользнул в полуоткрытую дверь, обитую медью. Следом за ним вошел Давыдов, сзади напирал Бритый. Пройдя через полутемный коридор, они оказались в большом, слабо освещенном зале. У дальней стены горел камин. Впрочем, камин, судя по всему, был электрический, с подсветкой. Запаха дыма не ощущалось. Да и тепла тоже.
Стены зала украшало холодное оружие: алебарда, пара скрещенных шпаг, несколько сабель, прямой двуручный меч. Мебели в зале было совсем мало: три кресла, стоявшие полукругом, маленький столик темного дерева и четыре низких табурета. Кресла были заняты.
Давыдов, конечно, слыхал о странностях нынешней жизни, причудах олигархов и новых русских, каких-нибудь оригиналов и бандитских боссов. Видел разные любопытные сюжеты по телевизору. Но, вообще говоря, полагал, что экстремальные проявления причуд богатеев и бандитов остались преимущественно в его прежнем мире. А лично он сталкивался с таким впервые.
Сидевшие в креслах были одеты в черные кимоно. В отличие от классических самураев, какими их представлял себе Николай, на ногах у них были не сандалии – тэта, а высокие черные сапоги. У пояса – кривые ножи, за спиной – мечи.
Давыдов не мог поручиться, что это именно мечи, но рукояти какого-то оружия торчали над плечами хозяев. Судя по тому, что они сидели, а в креслах вряд ли были отверстия для клинков, это были короткие мечи.
Волосы людей были собраны в пучки, перевязанные ленточками. Лица – скорее европейского, чем азиатского типа. Двое мужчин, одна женщина. Мужчины тривиальной внешности, а вот женщина – интересная. Не то чтобы очень красивая, но с ярким, запоминающимся лицом. И гораздо больше мужчин похожая на японку.
Входящий по большому счету должен здороваться с хозяевами. И воспитанный Давыдов едва так не поступил.
Но вовремя остановил себя. В конце концов, он к ним в гости не напрашивался.
– Давыдов! – улыбнулся мужчина, сидевший в центральном кресле. – Давно не виделись!
– Давненько, – подтвердил Николай.
Возможно, прежний Давыдов был как-то связан с этими ряжеными в национальных одеждах Страны восходящего солнца. Только не лучше ли было бы, если бы он их вообще не знал?
– Стало быть, ты признаешь свои ошибки? И готов их исправить? – спросил другой мужчина, сидевший по левую руку от Давыдова.
– Я вообще не знаю, кто вы. Но догадываюсь, – пошел ва-банк Николай.
Бритый сопел сзади – не иначе контролировал каждое его движение. Грузин куда-то тихо исчез. Или вышел, или спрятался.
– Любопытно, – мелодичным голосом пропела девушка. Чувствовался сильный иностранный акцент – скорее всего, английский. – И ты понимаешь, чем тебе все это грозит?
Николай пожал плечами.
– Шарп, – неожиданно представился мужчина, сидящий по центру. – Джонсон, – кивнул он на другого мужчину. – Госпожа Игами.
Николай слегка поклонился девушке и стал ждать дальнейших разъяснений.
– Ты нам нужен, Давыдов, – в тридцать два зуба, по-американски, улыбнулся Шарп. Улыбка его больше походила на оскал. – Очень нужен.
– Я всем нужен, – спокойно произнес Давыдов. – Только разным людям для разных целей. Вы, я так понимаю, мои друзья и ничего плохого не замышляете?
– И как ты догадался? – осклабился Джонсон. Они с Шарпом быстро переглянулись. – Ты нам расскажешь все, что знаешь, и мы тебя отпустим. В предательстве тебя никто не обвинит – информация, которую ты нам выдашь, просто исчезнет. На некоторое время… Ну да ты сам понимаешь, что к чему…
– Да, конечно, – кивнул Николай, не понимая ровным счетом ничего.
Перспектива вырисовывалась безрадостная. Полусумасшедшие типы наверняка хотят получить какие-то сведения от Давыдова. Но это только полбеды. Они ведь и не подозревают, что Давыдов – не настоящий. Стало быть, сообщить им что-то ценное вряд ли сумеет. Выходит, ждут его неприятные последствия в виде допроса с пристрастием. Одно хорошо – ни друзьям, ни Родине он повредить не сможет, так как носителем секретов не является. Но хорошо это для Родины и для друзей. А для него самого будет болезненно.
Николай практически не сомневался, что в живых его оставлять не собираются. Везли с открытыми глазами, сейчас не скрывают лиц. Или непрофессионально, что маловероятно для людей, организовавших такую быструю и успешную операцию, или заранее продумано. Больше Давыдов никого, кроме них, не увидит.
Разглядывая захвативших его людей, Николай вдруг вспомнил о том, с кем затевается война. Война, сама возможность которой крайне его удивила. Может быть, они вовсе не японцы, а монголы?
Подобная версия могла быть подвергнута серьезной критике. Монголы не носят кимоно. Их национальная одежда – дэл, расшитый халат. А вот сапоги они действительно носят. С загнутыми вверх носами – чтобы не взрыхлить и не оскорбить землю. Называются такие сапоги гутулы. Но почему бы, однако, монголам не надеть кимоно? Все же Япония ближе, чем Европа, и монгол в кимоно, возможно, будет выглядеть эстетичнее, чем монгол в костюме и галстуке…
А еще могло быть и так, что Монголию в этом мире в свое время захватили японцы. Это все-таки другой мир. История могла развиваться здесь по-другому. И тогда становится понятной и роль Монголии в политике, и некоторое изменение национальной одежды и национального менталитета.
Впрочем, все вышеприведенные рассуждения, может быть, и имели бы смысл, окажись Николай на территории вероятного противника. Попросту говоря, в Монголии. Но, как бы ни развивались, исторические события на Востоке в этом мире, как бы ни одевались японцы, монголы и любой другой народ, разгуливать в национальных одеждах неподалеку от столицы России, или, если на то пошло, Евразийского Союза, было чересчур экстравагантно! Может быть, и не так смешно, но слишком самонадеянно. И еще эти мечи за спиной!
– Так что же ты не рассказываешь? – прервал раздумья Николая Шарп. – Особого предложения ждешь? Ты бы поторопился…
– О чем не рассказываю, простите? – уточнил Давыдов.
– Ну уж не о вашей внутренней и внешней политике. О теории выхода в теории отображения, – музыкальным голосом пропела госпожа Игами.
– Вот вы о чем! – с некоторым усилием рассмеялся Давыдов. – А об этом я, ребята, ничего не знаю.
– Что ж, это нехорошо, – процедил Джонсон. – Но такой поворот событий мы, конечно, предвидели.
