Книга Последний из бессмертных - Андрей Ливадный

Планета Рок. Четырнадцатый уровень мегаполиса…

Флора уехала.

Оставшись один, Таманцев, продолжая размышлять над вероятными вариантами развития ситуации, взял коммуникатор, отыскал через систему поиска номер Хорхе и вызвал его.

Ответили сразу.

– Да? – раздался уже знакомый голос. – Кому я еще понадобился?

– Нильс, это Иван. Помнишь, мы разговаривали ночью?

– А… помню, конечно.

– Есть пара вопросов. Ответишь?

– Ну, попробуй, может, и отвечу…

– Ты был свидетелем ночной сцены?

– С Келганом, что ли? Знаешь, парень, зря ты его не придушил.

– Он мстительный? На что он может пойти?

– На все. Вплоть до убийства. У Келгана давно крыша съехала от безраздельной власти.

– Ты уверен, Нильс?

– Более чем. Если позвонил, чтобы получить совет, то слушай – уходи на Рубеж, пока не поздно. Там тебя будет трудно достать. Да и девочку они оставят в покое.

Иван не сразу нашелся, что ответить на столь откровенное предупреждение.

– Спасибо… Я подумаю…

В коммуникаторе внезапно раздался сигнал отбоя.

Флора вернулась взбешенной.

Иван, еще не до конца освоившийся с новыми возможностями рассудка, ощутил ее приближение как некую тугую волну, давящую на разум с каждой минутой все сильнее, потом он увидел машину, стремительно въезжающую в едва успевшие раскрыться ворота.

Визг тормозов слился с ощущением ментального давления, грозящего обернуться взрывом.

Шодан стремительно вошла в дом, увидела Ивана и как-то вдруг обмякла – не успокоилась, но сдержала яростный порыв.

– Что случилось? – Несмотря на оглушающую новизну неприятных ощущений, Иван подошел к ней, взял за руки. Ее пальцы показались ему ледяными.

– Я говорила с Оланом. – Дыхание Флоры выдавало едва сдерживаемую ярость. – Он отказался принять тебя в сатт Теней. Сказал, чтобы ты уходил на Рубеж. Мол, Лаймел принял его, пусть и отвечает за последствия, представляешь?!

– Во-первых, успокойся. – Иван заставил Флору сесть в кресло. Второй раз за последние четверть часа ему предлагали уйти на Рубеж. Сначала совет, теперь прямое, недвусмысленное указание. А может, Олан действовал в интересах Флоры? Ведь он хорошо знает Келгана.

– А что во-вторых, Иван? – На щеках Флоры еще пылали пунцовые пятна, но ее ярость стала глуше, на фоне эмоционального всплеска появилось даже ощущение некоторой растерянности.

– Во-вторых, я воин. Был и остаюсь им. И, в-третьих, мне самому нужно побывать на Рубеже, осмотреться там, может, даже провести некоторое время.

– Ты – Тень. Тебе нанесли оскорбление!

– Флора, успокойся.

– Хорошо. Но объясни, зачем тебе вдруг понадобилось на Рубеж? Когда я уезжала, ты ведь даже не помышлял об уходе!

– Все не так просто, как кажется. – Иван старался говорить спокойно и убедительно. – Дело не в стычке с Келганом и не в отказе Олана признать меня членом сатта. Я чужд условностям твоего мира, и для меня перенаправление в сатт воинов – не оскорбление.

Флора слушала его, не понимая, что стряслось, лишь чувствуя, как растет в душе горький комок.

– Иван… А как же мы? Мы с тобой? – наконец тихо спросила она.

– А разве что-то изменилось?

– Не знаю. Ты действительно собираешься уйти?

– Флора, мы теперь неразделимы. – Иван говорил искренне, он действительно не видел большой беды в том, чтобы провести несколько дней на Рубеже. Пусть бы в городе все успокоилось, а если Келган желает мстить – что ж, – он к его услугам, но действия главы сатта избранных не затронут Флору… – Я думал, что наши отношения… не изменятся.

– Ты внезапно решаешь уйти и говоришь, что ничего не случилось?

– Ты неправильно понимаешь меня.

– Тогда объясни.

– Пока тебя не было, я о многом успел подумать, – честно ответил Иван. – Но чем больше я размышлял, тем запутаннее для меня становилась ситуация…

– Сложно понять нашу жизнь? – Флора вздохнула, по-своему истолковав его слова. – Интриги, вялотекущая кулуарная борьба между саттами, даже сама не знаю за что… Редкие происшествия. И жуткий, уничтожающий все иное страх. Страх перед физической болью, перед смертью. Многие из нас не рискуют даже в такой малости, как езда на автомашине.

– Милая. – Иван встал, привлек Флору к себе, подвел ее к окну. – Посмотри. Я никогда не видел подобного великолепия. Неужели оно – лишь ширма?

Шодан зябко поежилась.

– Я же сказала тебе – городом правят страх и надменность. Я прожила триста лет среди его «великолепия», и что в итоге? Кто-то бежит на Рубеж, кто-то сводит счеты с жизнью, потому что столетиями невозможно смотреть на одни и те же лица, слушать одни и те же слова, знать друг друга практически наизусть…

– Я понимаю тебя. Но и ты должна меня понять: я никуда не бегу, тем более от тебя. Но что прикажешь мне поделать со своей памятью, знаниями, опытом?! Если для меня становится очевидным: то, что произошло с колонистами после высадки, – не случайность, такое быстрое, а главное – целенаправленное воздействие чуждой биосферы, изменившее людей, но не приведшее к массовым летальным исходам, противоестественно.