Но вскоре услышала за спиной мужской голос, тот самый, что шептал ей на ухо нежности и дерзко поощрял к любовным безумствам.
— Впервые женщина покидает мою постель еще до исхода ночи.
Сабрина вздрогнула и обернулась, взглянув на того, кто стал ее мужем несколько часов тому назад. Найл раздвинул балдахин и полулежал, приподнявшись на локте. Он выглядел потрясающе красивым среди смятых простыней, обнаженный до пояса, с темной щетиной на лице. Его бронзовая мускулистая грудь притягивала взгляд и вызывала желание.
— Хочешь поесть? — с трудом выговорила она.
— Позже, моя сладкая. Вначале мне хотелось бы утолить голод другого рода.
— Что ты имеешь в виду?
— Иди сюда, и я с удовольствием тебе покажу. Сердце ее замерло. Найл выглядел таким беспечным, словно ничего не произошло, чего нельзя было сказать о Сабрине. Овладев ее телом, он, казалось, изменил саму ее сущность. Но чему, собственно, удивляться? Через его руки прошло столько женщин!..
Он одарил ее медленной, ленивой улыбкой. Улыбкой, что сияла ярче, чем солнечный свет.
— Иди в постель, любовь моя.
— За… зачем?
— Потому что я хочу тебя. — Голос его был приятного густого тембра. Он говорил с расстановкой, не торопясь, что делало веским каждое слово. — И хочу доставить удовольствие тебе.
Сабрина подумала, что он пребывает в игривом настроении и ей нечего противопоставить его дьявольскому обаянию. Впрочем, попытаться оказать сопротивление можно. Она и так была достаточно долго в его власти.
— Тебя интересует хоть что-нибудь, кроме постельных утех? — едва слышно спросила она.
— Конечно. — В синих глазах его плясали веселые огоньки. — Третий вторник каждого месяца я посвящаю делам клана.
Она прикусила губу, чтобы не улыбнуться в ответ, ругая себя за непреодолимое желание броситься в его объятия.
— Можешь расслабиться и не тратить усилия на то, что бы меня соблазнить. Наш брак уже вступил в законную силу. Дело сделано.
— Верно. — Он смотрел на нее с неторопливым предвкушением — как кот на полуживую мышь. В голосе его звучала хрипотца, которая сводила ее с ума. — Ты доставила мне куда больше удовольствия, чем я ожидал, но, чтобы достичь совершенства, потребуется еще много времени и тренировок.
— У тебя хватит мастерства на двоих. А у меня нет желания повторять пройденное.
— Тебе было так больно?
— Нет. Меня разочаровал сам процесс. Он вскинул бровь:
— Ты меня озадачила.
— Не думаю.
Глаза его блестели живым синим огнем, ухмылка обезоруживала.
— Сдается мне, ты врешь. Брось, мышка, иди ко мне и признайся, что ты от меня без ума.
Сабрина не сдержала рвущегося наружу смеха.
— Я считаю тебя донельзя самодовольным.
Найл склонил голову набок, прислушиваясь к звуку ее смеха.
— Ты становишься соблазнительной, когда смеешься. У нее сердце зашлось от радости при его словах. Он, разумеется, платил фальшивой монетой, но она готова была принять фальшь за чистое золото — так он ее обаял.
— Наверное, сотни женщин находят тебя неотразимым, но, по-моему, твоя слава сильно преувеличена.
— С удовольствием докажу тебе, что ты не права, — с теплой улыбкой сказал он. — Еще ни одна женщина, проведя ночь в моей постели, не пожаловалась на то, что я ее не удовлетворил.
— Почту за честь стать первой.
— Значит, тебе не нравилось то, что мы делали?
— Я не собираюсь петь дифирамбы твоим плотским талантам.
— Иди сюда, сладкая, я не привык упрашивать женщин.
— А ты привыкай. Может, получится. Он покачал головой:
— Тебе многому предстоит научиться в искусстве флирта. Когда мужчина спрашивает тебя, понравилось ли тебе заниматься с ним любовью, ты должна ответить, что совершенно им очарована.
— Но это в том случае, если я действительно очарована. На этот раз рассмеялся Найл.
— Ты ранила мою гордость, и это надолго.
— Ненадолго. Стоит тебе соблазнить очередную самку, и все пройдет.
— Но я хочу только тебя.
— И кто сейчас врет напропалую? — Сабрина нервно мяла ткань юбки. — Я… я не та женщина, которая могла бы доставить тебе удовольствие.
Выражение его лица вдруг стало серьезным.
— Ты можешь, и ты будешь доставлять мне удовольствие всеми возможными способами. Иди сюда, Сабрина. — Видя, что она напряженно застыла, он похлопал рукой по матрасу. — Я никогда не считал тебя смирной девочкой. Но может быть, мы, горцы, слишком темпераментны и ты просто не можешь принять вызов?
Расчет его оказался верен. Сабрина резко встала, полная решимости доказать ему, что он ошибается. Она, конечно, не могла изменить данную ей Богом заурядную внешность, но характером была далеко не мышь.
Однако когда Найл откинул одеяло, обнажив перед ней свою наготу, Сабрина остановилась в нерешительности. На фоне простыней тело его казалось отлитым из бронзы.
Она хотела отвести взгляд и не могла, но тут заметила шрам на правом бедре.
— Ты ранен, — с сочувствием пробормотала она. Найл скривил губы и буркнул:
— Так, неприятная случайность. Рана заживает. Даже не думай менять тему, мышка. Делай, что тебе велят, и иди ко мне.
Возбуждение, страх, желание переполняли Сабрину. Когда она подошла ближе, Найл схватил ее за запястье и усадил рядом с собой.
— Тебе действительно не понравились мои поцелуи? К горлу подступил комок, и она не смогла ответить.
— А мне очень понравилось с тобой целоваться, — пробормотал он.
— Ты просто исполнял супружеский долг.
— Ты ведь всерьез не веришь в то, что мужчина будет целовать женщину так, как я тебя целовал, только из чувства долга?
— Да…
— В самом деле, — пробормотал Найл себе под нос. — Ей еще учиться и учиться.
— Ты не можешь убедить меня в том, что прошлая ночь не стала для тебя разочарованием. Уверена, ты предпочитаешь опытных женщин.
Найл как-то странно посмотрел на нее.
— Ты недооцениваешь себя, девочка. У тебя потрясающий темперамент. Счастлив тот мужчина, которому удастся испытать его на себе.
Он слегка оттянул ворот ее платья.
— Он сдавливает грудь, моя сладкая. И вообще, это платье тебе не идет.
Она поморщилась:
— Ты только и знаешь, что критиковать мои наряды.
— Да, мне не нравятся твои пуританские платья. Это не твой стиль — к тому же ты носишь их с таким видом, словно платье — это твой щит. Но женщине наряды нужны не для этого. Вырез должен быть глубже, чтобы приоткрыть грудь. Вот так.
