«Они предлагают мне должность ведущего инженера, — думал я, отключив телефон. — Но я не потяну эту должность, нет возможности. Это конфликт. Чемоданов потянет должность инженера, но он — это не я. И здесь тоже конфликт. Надо найти третье решение…»
Я чувствовал, что выход есть. Меня наполняла воля к борьбе за свои кровные восемьсот тысяч. «Коль им нужны мозги исследователя с большой мыслительной потенцией, то пусть эти мозги и едут в Америку. Надо отправить в Вашингтон Чемоданова. Объяснить американцам, что моя настоящая фамилия — Чемоданов, а Савельев — это псевдоним. Но к чему это приведет? К тому, что Чемодан вступит в должность и заграбастает мои восемьсот тысяч. Как пить даст заграбастает. Ему веры нет».
Я остановился посреди комнаты. Где-то забрезжил свет. А это прекрасная идея! Чемоданову должность в НАСА, а мне деньги. Да он умрет от счастья, когда я предложу ему такой расклад. Предел его мечты — это должность мэнээса в каком-нибудь занюханном НИИ. А тут ведущий инженер в НАСА с собственным домом и окладом в двадцать «косарей»! Фантастика!
У меня потеплели конечности. Жизнь медленно возвращалась ко мне. Руки снова начали трястись. Подбородок мелко дрожал.
Хорошо. Допустим, он вместо меня полетит в США. Но как заставить его перевести на мое имя деньги? Когда он окажется за океаном, то сразу забудет все свои обещания. Бессмысленно уповать на его клятвы и заверения. Нужен какой-то мощный рычаг. А какой рычаг может быть мощнее моего личного воздействия? Значит, я должен ехать вместе с Чемодановым. Надо немедленно позвонить в НАСА и сказать, что Чемоданов с псевдонимом Савельев согласен вылететь только в сопровождении личного переводчика Савельева с псевдонимом Чемоданов. Согласятся прислать вызов на двоих, никуда не денутся. А там я живым с Чемодана не слезу.
Я стал торопливо набирать номер бюро. Женщина с акцентом ответила почти сразу.
— Я согласен! — выпалил я. — Но только со мной поедет мой личный переводчик.
— Прошу прощения, господин Савельев, но это невозможно.
— Что?! — не сдержавшись, крикнул я. — Опять невозможно?! Почему невозможно?! Разве я не имею права…
— Вы имеете право взять с собой только жену и детей, — не терпящим возражений голосом сказала женщина.
— Жену? — опешил я, мысленно меняя диспозицию. В этом варианте мне явно не предусматривалось место. — Я подумаю…
Я отключил телефон и принялся биться головой о новое препятствие. Жена и дети. Жена и дети. В роли жены я никак не могу выступить. В роли ребенка Чемоданова тем более. Это будет похлеще, чем у Остапа Бендера, когда он провел на борт теплохода «мальчика». Неужели это окончательный тупик? Нет, меня ничто не остановит! Я за свои кровные пол поменяю, стану транс… транспор… трансфер… Слово какое-то дурацкое, напрочь из головы вылетело! В общем, мужиком с бабьей внешностью. Позор, конечно, страшнейший, но за восемьсот тысяч можно и на это пойти.
Безумные идеи влезали мне в голову, но ничуть не пугали меня. Я лишь выбирал из них менее безумную. Кстати, а зачем уродовать себя? Можно ведь зарегистрировать себя в качестве жены Чемоданова без всяких изменений внешности. Где регистрируют браки педиков? В Голландии, кажется? Так и поедем мы на пару с Чемоданом. «Здравствуйте, господин директор, — скажет он в вашингтонском аэропорту. — Знакомьтесь, это моя жена Серёнька». А я буду стоять рядом, как идиот, с накрашенными губами и подавать встречающим руку для поцелуя.
Я то ли истерично хохотал, то ли ревел от безысходности. По квартире металось жуткое звериное эхо.
В ванной я пустил струю холодной воды и сунул под нее голову. Когда от холода у меня стали сворачиваться в трубочку уши, ко мне пришло озарение.
«Господи, — подумал я, глядя на свое отражение в стекле, похожее на большой одуванчик. — Как все просто!»
Одеваясь на ходу, я поскакал на одной ноге в прихожую. Забыл мобильник, вернулся, снова запрыгал тушканчиком к выходу. Вспомнил про деньги, опять вернулся. «Лишь бы она была дома! — мысленно повторял я. — Лишь бы была дома!»
У станции метро я купил двадцать штук роз. Показалось мало, и я прихватил еще корзинку с гвоздиками. В продуктовом взял бутылку шампанского, английскую зажигалку для курительных трубок и ромовую шоколадку в виде маленькой скрипки.
Настя долго не открывала. Я стал бить ногами в дверь. Из соседней квартиры выглянула старушка и пригрозила милицией. Чтобы было удобнее стучать ногой, я встал к двери спиной. Когда Настя открыла, я чуть не рухнул на порог.
Она была сонной и куталась в халат. Я свалил цветы на комод и заключил Настю в объятия. Так мы стояли и молчали. Я думал о том, в какой последовательности буду подводить Настю к своей идее. Настя тихо сопела мне в шею.
— У меня ноги замерзли, — наконец сказала она.
Она стояла босиком. Я боялся, что разговор может уйти в сторону и погрязнуть в бытовых мелочах. Не отпуская ее, я прошептал:
— Отец дома?
— Нет, в академии.
— Я купил ему английскую зажигалку.
— Столько цветов, — произнесла Настя, подошла к комоду, напоминающему небольшую клумбу, выбрала один цветок и поднесла его к лицу. Теперь я видел ее лицо в зеркале. Так мне было легче говорить.
— Ну? — требовательно произнесла Настя, помогая мне преодолеть нерешительность. — Почему молчишь? Ты собираешься сделать мне предложение?
— Да, — ответил я, подошел к Насте со спины и взял ее за плечи. Мы хорошо смотрелись в зеркале.
— Делай же! Делай! — поторопила Настя.
— Я прошу тебя выйти замуж… за Чемоданова.
Настя окаменела. Потом резко повернулась ко мне и посмотрела на меня как на сумасшедшего.
— За кого? — дрожащим голосом произнесла она.
— За Чемоданова… Ну, за Витьку, моего одноклассника.
Настя отшатнулась от меня. Я напрасно делал большие паузы между фразами, надо было выпалить все сразу, одним залпом, но у меня от волнения пересохло в горле.
— Подожди, — произнесла она и тряхнула головой, словно желая проснуться. — Ты хочешь, чтобы я вышла за Чемоданова?
— Да… Я тебе сейчас все объясню…
— Что-то я никак не пойму, а какая здесь твоя роль? Ты собираешься быть шафером?
— Нет!.. Хотя могу быть и шафером. Но не в этом суть. Нужен фиктивный брак. На время. Всего на полмесяца.
— Фиктивный брак?
— Да! А потом ты разводишься и выходишь за меня.
— Тоже фиктивно?
Я за голову схватился. Настя смотрела на меня, как на психически больного. А как иначе? Я ведь невесть что наговорил! Начать надо было не с брака. Начать надо было с Америки и денег.
— Настя! — торопливо заговорил я. — Выслушай меня внимательно! Деньги, которые лежали в шкатулке, взял я. Для очень важного дела. Я не мог сразу рассказать тебе об этом, потому что боялся сглазить.
