Парадная дверь оказались заложена толстенным брусом.
Брайар рванула его вверх и задергала ручкой.
Ее охватила такая паника, что впору было изумиться. Она могла бы поклясться, что израсходовала запасы страха подчистую, но дверь никак не поддавалась, и Брайар снова затрясло. Терзая ручку, она попыталась докричаться до своего спасителя:
— Ay! Ау! Вы тут?
Даже ей самой эти вскрики показались хилыми. По ту сторону двери их никто не услышит, и вообще она поступила глупо — нужно было спуститься на пару этажей и поискать другую пожарную лестницу. И что ей понадобилось на первом? Чем она думала?
Голова у нее гудела от не утихшей до конца боли, перед глазами прыгали искры.
— Пожалуйста, помогите мне выйти!
Она заколотила по двери прикладом. Шум поднялся хоть куда.
Несколько секунд спустя раздался ответный стук с той стороны.
— Да что на тебя нашло, а? По стене надо было спускаться! — возмутился металлический голос.
— И не говори, — проворчала она, радуясь человеческому присутствию.
И плевать, что там у него на уме, — помочь ей или пристрелить на месте. Кто бы он ни был, он не поленился войти с ней в контакт, а это уже что-то, не правда ли?
Она повторила еще громче:
— Помогите мне выйти!
— Отойди от двери!
Уяснив на горьком опыте, что выполнять его команды нужно быстро и четко, она юркнула за стойку портье. Последовал устрашающий грохот; дверь прогнулась, но выстояла. От второго удара треснули петли, а третий вынес всю дверную коробку.
В проем влетел чудовищных габаритов мужчина и застыл как вкопанный.
— Да ты… — Он ткнул в нее пальцем и вовремя осекся. — Ты женщина.
— Чему и рада без ума, — заметила Брайар, нетвердой походкой вываливаясь из-за стойки.
— Ну ладно. Идите за мной и не мешкайте. Через минуту они очухаются.
Металлический голос доносился из шлема, выглядевшего как помесь кальмара с лошадиной головой. Снизу маска заканчивалась звуковым усилителем, а от двух круглых фильтров шли трубки к соответствующим сторонам носа. Штуковина казалась громоздкой, но и нацепивший ее мужчина не особо смахивал на пушинку.
Он вовсе не был толстым, но занимал при этом весь дверной проем, — впрочем, тут играли роль и его доспехи. Плечи незнакомца укрывали стальные пластины, от загривка отходил круглый воротник, примыкающий к шлему. На запястьях и локтевых сгибах были вставлены куски самодельной кольчуги. Туловище громилы было перехвачено толстыми кожаными ремнями, скреплявшими броню в единое прочное целое.
Казалось, кто-то взял рыцарские латы и смастерил из них жакет.
— Леди, мы не можем стоять тут всю ночь, — проговорил он.
Она хотела было возразить, что до ночи еще далеко, однако усталость и тревога взяли верх, а компания мужчины, закованного в броню, радовала ее до нелепости.
— Иду, — сказала Брайар.
Оступившись, она налетела на его руку и поспешно выпрямилась. Незнакомец не бросился ее подхватывать, но и отталкивать не стал — просто развернулся и вышел за дверь.
Брайар двинулась за ним.
— Что это была за штука такая? — спросила она.
— Вопросы потом. Глядите под ноги.
И улица, и тротуары были завалены трепыхающимися и рыкающими телами трухляков. Поначалу Брайар старалась их обходить, но ее спутник все больше вырывался вперед, так что она плюнула на все и зашагала дальше, не заботясь, на что наступает. Под ее подошвами ломались руки и трещали ребра. Неудачно поставив ногу, она проехалась каблуком по лицу какой-то покойницы и содрала с ее черепа лоскут гнилой кожи, который тут же размазался по мостовой.
— Подождите, — взмолилась она.
— Некогда ждать. Посмотрите на них, — отозвался он, с той же бесцеремонностью сминая ботинками подрагивающие трупы.
Брайар нашла совет смехотворным. Не смотреть на них было невозможно — они лежали повсюду: прямо под ногами и чуть поодаль, пластом вытягивались вдоль бордюров и приваливались к стенам, безвольно высовывали языки и ворочали глазами.
Однако вскоре ей стало понятно, о чем говорил здоровяк в доспехах. К ним возвращалось подобие жизни. Руки подергивались бодрее, чем прежде, и уже не так беспорядочно. Ноги изгибались так и сяк, стремясь принять вертикальное положение. С каждой секундой они все ощутимее приходили в чувство, если таковое у них еще имелось, или, по меньшей мере, припоминали простейшие двигательные навыки.
— Сюда. Быстрее.
— Я стараюсь!
— Плохо стараетесь.
Он сгреб ее за руку и легко, как годовалого младенца, потащил через очередную груду копошащихся трухляков.
Одна из тварей потянула руку к ее щиколотке.
Брайар замахнулась на костлявую клешню ботинком, но промазала, потому что мужчина в маске покрепче обхватил ее запястье, потянул с новой силой, и они преодолели последний завал из мертвых тел. Какой-то трухляк успел привстать и постанывал теперь, призывая собратьев воспрянуть.
— Отлично, теперь погнали прямиком, — произнес незнакомец.
— Прямиком куда?
— К туннелям. Живей. Сюда.
Он указал на облицованное камнем строение, украшенное скорбными изваяниями сов. Надпись над входом гласила, что некогда в нем располагался банк. Парадная дверь была наглухо заколочена обломками каких-то ящиков, окна перегорожены решетками.
— И как мы…
— Не отставайте. Нам сперва наверх, потом вниз.
На стене банка не обнаружилось ни единой пожарной лестницы, но, подняв глаза, Брайар разглядела основание ветхого балкончика.
Мужчина в стальном жакете выудил из-за пояса причудливо изогнутый молоток, к которому крепилась длинная пеньковая веревка, и забросил на балкон. Там крюк за что-то зацепился, здоровяк дернул его на себя и выдвинул раскладную лестницу. Та, лязгая, развернулась с размеренной грацией разводного моста, опущенного слишком поспешно.
Ухватившись за крайнюю перекладину, он подтянул ее пониже. Та зависла на высоте женской талии.
— Наверх.
Брайар кивнула и перекинула винтовку на спину, чтобы освободить руки.
Мужчину ее темп явно не устраивал, поскольку он подставил широченную ладонь ей под зад и слегка подтолкнул. С его помощью она мигом встала на лестницу руками и ногами, да так быстро, что не сообразила пожаловаться на неджентльменское обращение.
Под ее весом лестница заходила ходуном. Когда к ней присоединился незнакомец, конструкция затрещала и дрогнула, но удержалась на месте. Держать на себе двух человек зараз ей было явно не по душе, о чем она и сообщала при каждом их движении, испуская зловещие скрипы.
