— Что-нибудь случилось? — спросил я, усаживаясь напротив него.
— Надеюсь, нет, — ответил он. — Вы не говорили мне, что вчера к вам приходили из полиции.
Я замешкался на пару секунд, пытаясь собраться с мыслями. Потом сказал:
— Да, это так, ерунда.
— Ерунда? Да об этом передавали во всех новостях — убийство юриста на автостоянке. Говорят, вы — один из подозреваемых.
— Кто говорит?
— Детективы из полиции, которые только что здесь были.
— Они прямо так и сказали? Подозреваемый?
— Неважно, как именно они это сказали. Сказали, что ведут расследование, связанное с вами. Сказали, что вы были у этого человека в прошлый четверг и устроили там скандал, бросились на него с кулаками. Это было в тот самый день, когда вы позвонили и сказались больным, когда Хайди видела вас на Мэдисон-авеню.
— Все это одно большое недоразумение, — сказал я, улыбаясь и делая вид, что ситуация не стоит выеденного яйца. — Ну был я с этим парнем, которого убили, — и в тот день я у него был. Да, у нас были с ним кое-какие разногласия в прошлом. Но к тому, что произошло в Нью-Джерси, я не имею ровным счетом никакого отношения. Просто не верится, что полицейским не лень являться к вам с расспросами.
Боб с серьезным видом смотрел на меня.
— Они не только явились с расспросами ко мне — они побеседовали еще с рядом людей из нашей фирмы, — и это вовсе не похоже на то, что им что-то лень. Похоже на то, что они всерьез расследуют убийство, и вы находитесь в центре их расследования.
— Ну, значит, вам так только показалось, — заверил его я. — Говорю вам, они вовсе не считают, что я причастен к этому делу. Просто они хотели побеседовать со мной… как со свидетелем.
— Они задавали о вас множество вопросов, — настаивал Боб.
— Каких вопросов?
— В основном о том, где вы находились в четверг и пятницу. Мне пришлось попросить Рики из системного сделать распечатку ваших приходов и уходов за эти два дня. У меня сложилось впечатление, что они пытаются восстановить что-то вроде хронологии событий.
— Все это крайне неприятно, — сказал я. — К сожалению, ситуация складывается абсурдная и повлиять на нее у меня нет возможности.
— Послушайте, мне вовсе не хочется вмешиваться в вашу личную жизнь, понимаете? Поверьте, я говорю искренно. Но когда в фирму приходят полицейские, расследующие убийство, меня это касается непосредственно. В это самое время я был занят с клиентом. Думаю, излишне говорить, что приход полиции произвел на него не самое лучшее впечатление.
— Я понимаю, но уверяю вас: это просто недоразумение.
Боб сложил руки на груди.
— Знаете что, — сказал он. — Мне просто хотелось услышать ваше объяснение, и все. В вашей работе, судя по всему, наметилось явное улучшение. Надеюсь, ради вас же самого, что полицейское расследование ни к чему не приведет.
Выйдя из кабинета Боба, я заметил, что люди меня избегают. Если пока еще не все в офисе знают, что меня подозревают в убийстве, то это всего лишь вопрос времени.
Я твердо решил не поддаваться унынию. Вместо того я вернулся на свое место и сосредоточился на работе. В отличие от вчерашнего, когда я для всех был героем дня и ко мне почти беспрерывно подходили с поздравлениями, сейчас все предпочитали держаться подальше. В какой-то момент я поднял глаза и увидел, что метрах в десяти от моей клетушки Стив Фергюсон разговаривает с Робом Коэном, младшим менеджером. Стив все время поглядывал в моем направлении и самодовольно ухмылялся; сплетня, которую ему рассказали, явно его забавляла. Я бросил на него уничтожающий взгляд и снова стал глядеть в экран компьютера.
Я понимал, что лучший способ заставить заткнуться Стива Фергюсона — сделать еще одну крупную продажу. Именно этого мне и удалось достичь своим следующим звонком: я заключил контракт на установку оборудования и апгрейд системы на сто десять пользователей. В конце дня, когда пришел подписанный договор, я снял с него копию и подсунул под дверь Стиву — способ корректно и в то же время достаточно определенно высказать, что я о нем думаю.
Идя домой, я снял пиджак и перекинул его через плечо. Был приятный, прохладный вечер, и я чувствовал себя превосходно. Я стоял и ждал зеленый свет на пересечении Пятой и Сорок восьмой, как вдруг сообразил, что именно здесь, на этом углу, около двух недель назад увидел Майкла Рудника. Глядя на толпу на другой стороне улицы, я с облегчением подумал, что мне никогда больше не придется видеть его лицо.
Я уже подходил к дому, когда заметил Полу, выходящую из такси. Мы поцеловались, а потом пошли домой, держась за руки. Пола рассказала мне о своем дне, а я ей — о своем. Когда я дошел до того, что полиция беседовала с Бобом и другими сотрудниками моей фирмы, она пришла в негодование.
— Ты должен позвонить адвокату, — сказала она. — Они тебя нарочно изводят, это отвратительно.
— Надо подумать, — сказал я.
— Почему ты не хочешь позвонить адвокату? Что ты теряешь?
— В общем, ничего. Но в полиции, наверное, понимают, что на меня у них ничего нет — так что, может, на этом все и закончится.
Мы вместе приняли душ и оделись, чтобы идти на ужин. Пола надела черное платье и туфли на высоких каблуках, а я — спортивный пиджак и свободного покроя брюки. Мы отправились в малайский ресторан на Третьей авеню, в который раньше не ходили, потому что там было дорого. Сейчас я опять начал заключать сделки, и отдать сотню баксов за ужин на двоих было плевым делом.
После ужина мы пошли в кафе на Пятьдесят девятой, выпили капуччино и съели на двоих кусок торта. По дороге домой мы то и дело останавливались и целовались. Когда мы были уже рядом с нашим кварталом, пошел дождь, и мы побежали домой, смеясь и держась за руки…
В последующие дни я был на подъеме. В среду на работе несколько человек проявили ко мне исключительную любезность. Мартин Фрейден, финансовый директор, подошел к моему закутку и сказал, что слышал о неприятностях с полицией и готов мне помочь, чем сможет, в любое время. Я понимал, что это предложение не следует принимать всерьез и что он вовсе не горит желанием мне помогать и совсем не ждет, что я приду к нему за советом, но сам по себе жест был мне приятен. Позже днем Джо из отдела маркетинга, с которым мы были в более дружеских отношениях, предложил мне вместе пообедать. Я ответил, что очень занят, но что очень рад его приглашению и в другой раз непременно приму его.
В газетах за среду не было ни одного упоминания об убийстве. Я вздохнул с облегчением, потому что боялся увидеть заголовки вроде «Менеджер по продажам признался, что покойник его растлил». В обеденный перерыв я пошел в Интернет-кафе. Зарегистрировавшись под вымышленным именем, я зашел на несколько новых сайтов, но только нашел в архиве уже знакомые мне две заметки четырехдневной давности. Вся история уже определенно стала забываться, и я надеялся, что полицейское расследование тоже мало-помалу стихнет.
