Глава 1
Суббота. Сегодня она должна работать, а потом несколько дней отдыхать: воскресенье, понедельник, вторник. Будни давали передышку – до послеобеденных часов, когда надо было готовиться к возвращению Томми. Она не могла предугадать его настроение, не могла заранее выстроить защиту.
Вернуться домой? Взять с собой Кристу и уехать из страны?
Нет. Деревня, старухи в черном, их сморщенные лица, обращенные к ней: вернулась овца в стадо?
Можно, конечно, сказать, что он умер. Что она стала вдовой, как и мать. Можно соврать и какое-то время жить спокойно. Но вскоре он догадается, куда она делась. И приедет за ней. От одной этой мысли Ариадна съеживалась. Растущий шум в ушах, слабость в животе.
Она стояла перед зеркалом в ванной. Тональный крем и румяна. Если не разевать широко рот, то никто не заметит, что она потеряла еще один зуб. На этот раз тот, что сразу после левого клыка. Ариадна спрятала зуб в бюстгальтер, но после поняла, что ехать в больницу, чтобы вставить его на место, уже поздно. Она слышала, что выбитый зуб надо держать в молоке или за щекой, в слюне. Тогда зуб сохранится до больницы и, возможно, приживется на старом месте.
Томми возился на кухне. Варил кофе, выжимал сок. Наконец показался в дверях – круглые щеки обвисли.
– Доброе утро, любимая.
– Привет.
– Проснулась?
– Да.
– Я подвезу тебя к автобусу.
– Не надо. – Язык, губы не слушаются, трудно говорить.
– Я все-таки подвезу. А потом возьму Кристу и поеду к озеру. Что скажешь? Может быть, насобираем лисичек – ты же любишь грибы? Бутерброды с лисичками, а? Вкусно ведь? Сейчас идет дождь, а после дождя много грибов. Или грибная пора прошла, как думаешь? Как думаешь?
Она приняла магнецил с кофеином. Обычный кофе обжигал губы.
– Тогда выпей соку. Вот сок.
Пылающая боль. Но Ариадна пила, боясь вызвать новую вспышку гнева.
– Потом мы тебя заберем. Мы с Кристой. Ты ведь закончишь в три?
Она кивнула.
– Тогда приходи к обсерватории, мы будем ждать тебя в машине. Налево по улице Кунгстенсгатан, ну, ты знаешь. Там обычно можно припарковаться.
Ледяная волна вдоль позвоночника.
– Как мило, Томми. Спасибо.
Лишь однажды мама решила поговорить с ней, спросить напрямую.
– Я беспокоюсь о тебе, Куколка. Все ли хорошо с тобой, милая?
Что ответить матери, которая живет за тридевять земель?
– Дом красивый, он такой молодец.
Натруженные пальцы, теребящие ткань.
– Я вижу, что дом красивый. Вижу много комнат и много больших окон, расскажу о нем в деревне. Будут завидовать. Но тебе, тебе хорошо? Внутри?
Она указала на сердце. Белые волосы, изрядно поредевшие.
Ариадна выдавила улыбку.
– Внутри – хорошо. Не беспокойся, мама. Внутри – так хорошо!
Бабушка с внучкой так и не сблизились. Криста замыкалась в себе, не понимая, что говорит бабушка. Да и времени было мало. Сначала мать Ариадны собиралась остаться на несколько недель, но прошло лишь несколько дней – и она попросила Томми поменять дату обратного билета на более раннюю. И так случалось всякий раз.
– Но почему, мама?
– Разве ты не понимаешь, что я чувствую? Пока я здесь, что-то идет не так. Я нарушаю равновесие в доме.
Ничто не могло заставить ее изменить решение.
Криста подошла к матери и остановилась, наморщив лоб. На ней была пижама с детским рисунком. Но какая разница?
– Мама?
– Доброе утро, Криста. – Ариадна старалась выговаривать слова как можно более отчетливо.
– Что ты собираешься делать?
– Мама собирается на работу.
В холле появился Томми, избавив ее от необходимости говорить.
– Пойдем завтракать. А потом оденься потеплее – мы с тобой поедем на пароме.
– На пароме?
– Да, мы с тобой. Придумаем что-нибудь интересное.
Они подвезли ее к станции Экерё. Автобус пришел сразу. Вечер был серым, с холодной изморосью. Сев в автобус, Ариадна достала темные очки.
Глава 2
Жюстина проснулась от того, что птица клевала ее в нос. Она лежала на боку, теплые птичьи лапы упирались в плечо. Вспомнив, где она находится, Жюстина поднялась. На круглых настенных часах было без двадцати пяти семь. Проспала Жюстина недолго, но, как ни странно, чувствовала себя бодрой. Она услышала, как Ханс-Петер говорит с постоялицей в холле. Звон монет – одна упала и укатилась. Ханс-Петер и женщина засмеялись. Из-за двери струился запах кофе.
Снова страх одержал победу над ней и над птицей. В третий раз за несколько недель.
Птица перескочила на стопу Жюстины. Это было ее любимое место – основание большого пальца. Птица была тяжелой. Жюстина погладила ее, птица нахохлилась и потерлась головой о пальцы хозяйки. Осторожно развернув крылья, Жюстина осмотрела их. Она обнаружила старые раны, оставшиеся после прежних приступов паники, но они хорошо заживали, никаких воспалений.
