сами опустились на глаза. Алик начал засыпать. Он просто хотел закончить этот день, эту ночь.
Взрыв. Глаза спящего мгновенно открылись. Его живот обливали раскалённым железом, резали мечами, просовывая их до груди. Захлебнувшись в крике, он упал со скамьи, держась за бок, но уже другой. Предыдущая боль, если это вообще была боль, скорее походила на щекотку, теперь он это понимал. Ал лежал на песке, мысли путались. По рукам, прикоснувшихся к ране, ручейками струилась кровь. Полностью чёрная в этом дворе без фонарей. Не умеющий впитывать большое количество жидкости, песок обзавёлся лужицей тёплой жидкости. Алик корчился в ней от боли. Ничего не соображая, крича матом он схватил рюкзак, встал на четвереньки и пополз. Каждое движение бедра убивало его. Но он начал привыкать к боли ещё в начале вечера. Зрачки расширились до предела возможного, охватывая всю радужку. Алик рывком встал, но ослеплённый ожогом в ране рухнул на землю. Его вырвало. Где-то рядом, возможно сзади грянул ещё один выстрел. Через секунду ему ответил стрёкот сразу нескольких очередей из автоматов. Организм вырабатывал столько адреналина, что хватило бы на целую роту бойцов. Подкреплённый новой партией такого обезболивающего он снова встал, снова закричал и снова пошёл, держа в руке лямку рюкзака, про которую просто забыл. Впереди, на парковке, чернел фургон. Алик хотел исчезнуть с этого места. Хотел вернуть всё обратно, хотел выжить, желал, чтобы его спасли и всё это безумие кончилось. Голова кружилась, ноги сгибались, но он рычал и выпрямлял их. Ещё выстрел и нога Альберта улетела вперёд, он упал на траву, ставшую мокрой от крови. Его снова выворачивало на изнанку. Только теперь это была кровь. Альберт умирал. Тело истощило все известные ему ресурсы. На восстановление не было шансов. Берт больше ничего не слышал. «Я не хочу умирать, я не хочу умирать, я не хочу умирать!». Земля впитывала кровь из живота и ноги. Рука, держащая лямку рюкзака, дернулась, продвигая ношу дальше, хоть впереди была преграда из борта фургона. Алика как будто смяло, сжало и холодная, мокрая трава сменилась твёрдым, залитым искусственным светом, бетоном. Тело не могло больше выдерживать этих мук, и Алик наконец потерял сознание.
***
- Да, да, этот адрес! Быстрее давайте! – Сорокин свернул во двор за другой Тойотой под управлением убийц, но припарковал машину почти сразу, просто заехав на газон. Тойота проехала дальше, в неосвещённый двор пятиэтажки. «СОБР приедет минуты через две. Просто не маячить перед носом ОПГ и всё» - решился Сергей, и заглушив двигатель, вышел из авто, держа табельный пистолет в руках. Прибежав к стене дома, он прижался к её панелям с тысячами выступающих камушков. Выглянул из-за угла. Машина остановилась, заглушила мотор. Тут же открылись все четыре двери и машину покинул её экипаж. Одного из них, даже в темноте, Сергей узнал сразу – снайпер. Про другого, стоявшего теперь рядом с предыдущим, он мог лишь предполагать, что это тот самый Давид. Убийцы стояли рядом с один из своих, смотря в какой-то экран. Их лица освещал бледный синий свет. Тот, кого Сорокин окрестил Давидом, указывал на пустой двор, в район детской площадки. Сорокин всмотрелся туда, но зрение подводило – площадка размывалась, не хотела быть чётким очертанием. Члены банды продолжали то смотреть в экран, то на площадку. «Они что делают, вообще?» - не понимал Сергей. После ещё ряда таких действий, группа решила просто пойти на площадку. Двор был старым, так что дворовая территория могла дать фору современным ЖК в своём размере. Поэтому детская площадка не начиналась сразу у дороги, а была за большим полем, поросшим травой. Сергей, пытаясь быть незаметным двинулся следом. Внезапно, группа остановилась, а один из них – хлопнул себя по лбу. Снайпер же, неторопливо прислонил приклад винтовки ко лбу, прицелился и тут же грохотнуло на весь район. Сорокин даже вздрогнул от такого хода конём. Но неутихающий крик, последовавший за выстрелом, леденил душу. А в группе, кажется, никто не ужаснулся. По всем признакам – им было радостно. «Твою мать, где СОБР, а?» - нервничал Сергей. Вмешаться сейчас – означало спугнуть цель. Сорокин колебался. Ему было противно от своего бездействия, но и встречать со своим героизмом было нельзя. Каждые пять секунд он оборачивался на въезд во двор, но никого там не видел. Снайпер прицелился вновь и в этот момент СОБР прибыл на место. Десяток до зубов вооружённых людей вошёл на дворовую дорогу. Сергей, сидевший у машины и смотрящий на это, понял, что бойцы СОБР не поймут кто он. Неизвестный человек сидит под стёклами машины с пистолетом в руке.
- Работает СОБР! Всем лечь на землю и бросить оружие! – Крикнул шедший первый. Сорокин встал в своём укрытии, но оружие тут же отбросил на асфальт.
- Я сказал лечь! – Двое из группы рванулись к нему, и Сергей только и успел выкрикнуть:
- Я Сорокин Сергей Павлович! Следователь криминалист! ОПГ там! – и тут его уже схватили за руки и попытались уложить на асфальт, только он не собирался сдаваться. Ударил СОБРца по ноге, вырвал руку и тут же поставил блок освободившийся рукой, удару от всё ещё державшего его бойца.
- Да из полиции я! Группа там! – и активно тряся рукой, показал где убийцы. Было поздно. Новый выстрел заложил уши Сорокину, а боец, начавший подходить к площадке – был отброшен на два метра назад. До конца боя он так и не встал.
- Разделиться на две группы! Огонь на поражение! – крикнул главный из СОБР, и Сорокина тут же отпустили. Первая группа заняла позиции за капотами машин, вторая начала быстро занимать пространство на поле травы. Сидевшие за машинами почти одновременно нажали на спусковые крючки. Стрёкот оружий заглушил все остальные звуки. Те, кто бежал по полю – легли на землю и тоже открыли огонь. Был ещё один грохот, перекричавший десяток автоматов, но ни одна из огненных точек не замолчала. Те, кто лежал на траве вскочили и рванули к площадке. СОБРцы за машинами, выступавшие в роле группы прикрытия, тоже не остались в стороне. Больше грохота винтовки не было. Не было и пальбы автоматов. Ночь снова стала тихой. Сорокин двинулся к неподвижно лежащим телам. «Вот всё и закончилось».
***
Было мягко, тепло. В теле была удивительная лёгкость. Открыв, совершенно неуставшие веки, Альберт увидел современную, нет, футуристичную палату больницы. Стены из какого-то матового материала похожего на
