восхищённых влюблённых глаз. Он поднял руку, схватившись за край маски. Следующее движение получилось размашистым и резким. С маски слетел тонкий хрустящий слой, обнажив сталь, что полетела прямиком в лицо Арлана и рассекла его переносицу напополам.
― Нет! ― сорвался возглас с уст Женевьевы.
После она плотно сомкнула губы, на вытянувшемся от потрясения лице застыл страх.
― Я заявляю о нарушении договора Жнеца, ― громко произнёс Бесс в пустоту.
Фраза пронеслась по залу звенящим эхом и растаяла в коридорах. Женевьева опустилась рядом с умирающим, глядя в его затухающий взор, но совсем не так, как это было раньше у фонтана. Словно пытаясь удержать Арлана среди живых своими цепкими глазами, полными сожаления об утраченной любви, она оставила жаркий поцелуй на холодеющем лбе. Но, несмотря ни на что и без всякого обратного отсчёта, окровавленное тело Арлана Лина испарилось из её крепких объятий.
― Зачем ты это сделал? ― глухо спросила Женевьева у Бесса. ― Ты мог убить кого угодно на этом вечере.
― Арлан никогда не принадлежал тебе, ― отозвался Бесс. ― Его жизнь была только моей.
Услышанное вывело Женевьеву из себя. С лютой ненавистью она посмотрела на своего спокойного как море в штиль ученика.
«Идиллию» прервал рогатый Жнец, возникший из тьмы рядом с загадкой. Он бросил беглый взгляд на табличку, прежде чем переключить внимание на Убийц. Однако в этот раз он был не один. За широкой костлявой спиной, закутанная в длинный до пола балахон, стояла небольшая фигура. Из-под низко опущенного капюшона торчал только край подбородка.
― Снова ты, ― с досадой протянул Жнец, заметив Бесса, а затем щёлкнул когтистыми пальцами, из воздуха возник договор, подписанный кровью.
Прищурившись, Жнец внимательно перечитал условия и скользнул взглядом по успевшей подняться с пола Женевьеве. Он задумчиво нахмурился и повернулся к фигуре в балахоне как будто в поисках совета.
― Заключившая договор, вне всяких сомнений, помешала бы своему ученику совершить убийство, не действуй он стремительно, ― послышалось из-под капюшона, и сердце Бесса ухнуло куда-то вниз.
Он знал этот голос, пусть и слышал его теперь только во снах. Но ведь это не могло быть правдой, так? Просто не могло…
― Согласно договору, ― уверенно продолжала девушка, ― Женевьева Кристалл обязана помогать добывать жизни, а не препятствовать этому. Ведь таким образом она ставит под удар должника. Он может оказаться в трудном положении из-за её поступка, если не сумеет расплатиться.
― Но… но я ничего не сделала, ― дрожащим голосом осторожно возразила Женевьева. ― «Нет» сорвалось просто от неожиданности.
Девушка, к которой обратился за советом сам Жнец, рывком сорвалась с места и капюшон слетел с её макушки. Чёрные прямые длинные волосы спадали на плечи, тонкие черты были аристократичными и острыми, как и запомнил Бесс. Однако её глаза поменяли цвет с серого на болезненно жёлтый, и половину лица заняла тёмная татуировка в виде паутины, в липких нитях которой застряла пленённая бабочка.
― Ты смеешь спорить со мной, с Наперсницей Госпожи? ― возмутилась она, приближаясь к согбенной Женевьеве.
― С каких пор? ― сорвалось у Бесса. ― С каких пор ты так изменилась? Что изменило тебя…
Он хотел произнести прежде до боли знакомое имя, но позабыл его. Тогда потянулся к карману за опалённым клочком. Однако едва вынул тот на свет, как Наперсница выдрала бумажку из ладони и разорвала в ещё более мелкие клочья. Их взгляды пересеклись. И в её желтых глазах не было ничего кроме хлада. По телу Бесса невольно пробежала дрожь.
Он переставал улавливать смысл происходящего. И, вопреки здравому смыслу, схватил Наперсницу за запястье и потащил в ближайший коридор. Она не сопротивлялась, но явно была обозлена подобной наглостью.
Когда десятки любопытных глаз остались позади, а шорох шепотков отрезала захлопнувшаяся дверь, Наперсница вырвала руку из чужой хватки и гордо подёрнула плечами, умудряясь глядеть на Бесса сверху-вниз, хотя была ниже его сантиметров на десять. Он легко узнал эту надменную гордость и даже улыбнулся, когда смог распознать нечто знакомое за новым фасадом когда-то родного человека.
С губ Наперсницы сорвался тяжёлый вздох:
― Не верится, что ты до сих пор отчаянно держишься за прошлое. Разве ты не начал новую жизнь в Долине, Бесс?
Она использовала имя, данное системой, лишив его надежды вспомнить своё прежнее имя.
― Я убил за тебя, сестра, ― с обвинительной ноткой в голосе промолвил Бесс.
Наперсница прикрыла рот, будто сдерживая смех, затем раздражённо возразив:
― Перестань, не начинай опять. Мы не родня. Многое не укладывалось у меня в голове прежде. Ты поднял руку на того, кто заботился о тебе всю жизнь и искренне любил. Этот ублюдок избивал только нас ― детей своей второй жены и никогда даже голос на тебя не повышал. Но вот ты стоишь над его телом с ножом, перечеркнув все ваши отношения из-за двоих незнакомцев, с которыми жил под одной крышей всего пару лет. Я не была способна это понять. Но когда попала в Долину и увидела, кем ты стал, всё обрело смысл. Ты всегда был Убийцей, Бесс, тебе просто нужно было оправдание, чтобы наконец раскрыть свою истинную сущность.
― Я… лишился всего, защищая вас с братом, ― упорно настаивал Бесс.
Наперсница психанула:
― Я никогда не просила тебя о защите! Никогда… Ты мог продолжать жить в вакууме любимого сына и просто оставить нас в покое со своей навязанной заботой. Даже если тебе было противно смотреть на наши синяки, ты мог молча отвернуться. Ты сам загнал себя в угол.
Бесс сглотнул, ощутив горечь на языке. Однако при этом он был слишком счастлив снова видеть её, слышать голос, просто находиться рядом. По-прежнему прекрасная даже с этой пугающей татуировкой и новым цветом глаз. Заметив, как Бесс на неё смотрел, Наперсница растеряла прежнее самообладание, её лицо смягчилось. Но она больше не нашлась, что сказать.
― Значит, Наперсница Госпожи, ― задумчиво протянул Бесс. ― Однажды я займу её место, и ты станешь служить мне.
― Дерзкое заявление, Бесс Мертный, ― тихо отозвалась она и отвернулась, направившись к двери.
Когда они вернулись в зал, то нашли всех на прежних местах, только Акула слезла с коленей и гуляла вокруг Женевьевы, будто следя, чтобы та не сбежала. Смурная Женевьева выглядела погружённой в мысли и не замечала аркаллу.
Приблизившись к Жнецу, Наперсница забрала у него договор на крови и разорвала напополам. Пергамент сгорел в искрах, как будто
