сбивали с мысли, обволакивали странным дурманом.
И словно какая-то тревожная мысль билась где-то на границе сознания, неуловимая. Что-то важное ускользало от меня…
Или это просто нервы расшалились перед решающей встречей?
Вспомнилось, что я хотела попросить прощение за брошенные у тракта обидные слова. Если Хранители отправят меня домой прямо с приема, то другой возможности может не представиться.
Пока решимость не покинула меня, я повернулась к Шентару, избегая смотреть в глаза.
— Я хотела извиниться за свои слова… Я…э-э… не имела в виду ничего такого.
— Какого?
— Ну, оскорбительного.
— Ты ничего оскорбительного и не говорила. Даже совсем наоборот — было приятно.
— Погоди! Ты сейчас про что говоришь? — слегка опешила я.
— Про вчерашний разговор. Вечером.
— Ааа, — нашел, что вспомнить. — А я вообще-то имела в виду тот разговор на дороге, во время разборок с Хранителем. Не обижайся на те слова. Я не в себе была, поэтому и сказала такое. Забыли?
— Как скажешь.
— И мои вечерние откровения тоже! В них тот цветок виноват, а не я. В жизни больше не подойду ни к одному растению в этом гадском мире!
Шентар слушал меня, склонив голову набок, и широко улыбался.
— И не надо на меня улыбаться!
— Ты говорила, что мне идет улыбка, — в глубине его глаз плясали искры веселья.
Ууу, злопамятный змей!
— Шента-ар! Мы же договорились, что забыли.
— Как угодно, — покорно отозвался он и тут же своевольно стиснул мои пальцы чуть сильнее.
Стоявшие неподалеку горожане с любопытством поглядывали в нашу сторону. Признать во мне иномирянку, они вряд ли могли, а значит, этот неподдельный интерес вызывало появление на площади серпентара.
Я отмахнулась от их навязчивого внимания к нашей паре. Секунды, превращаясь в минуты, утекали, как вода. Время словно ускорялось, а мы отчаянно пытались его замедлить.
Шентар облокотился на мраморный парапет фонтана и притянул меня ближе. Теперь и в его глазах вспыхивали разноцветные отсветы, и эта игра света завораживала куда больше, чем затейливая иллюминация фонтана.
— Я часто вспоминаю о доме, бывая здесь, — признался он вполголоса. — Теперь, стоя у фонтана, буду думать о тебе.
И посмотрел так, словно пытался запечатлеть в памяти мой образ. От его признания и теплого взгляда я окончательно смутилась. Закусила губу, силясь придумать, что сказать в ответ. Слова бегущей строкой проносились мимо моего сознания и не складывались ни в одну разумную фразу. Вместо ответа я ласково сжала его ладонь, переплетая наши пальцы.
Стараясь развеять неловкость момента, перевела взгляд на скульптуру каменного змея у Шентара за спиной.
— Он словно живой… Удивительно, как камень получилось сделать таким одухотворенным.
— И в камне может быть жизнь, — философски произнес Шентар и потянул меня ближе к статуе. — Божественную энергию можно лишь заключить в оковы, но не уничтожить. Перерожденный серпентар несет в себе огонь Шакти, и ни одной магии не под силу его погасить.
— Это памятник серпентару? В Даларе?
— Памятник предполагает бережно хранимую память, — горько усмехнулся Шентар, — а это скорее просто осколок прошлого. Застывший в камне сата, познавший шираз.
— А что это значит?
— Сата — сын земли. Так мы себя называем. Дети земли и потомки Шакти, Великого змея, обвивающего оси мира и хранящего мировое равновесие. Каждый из нас носит в себе искру первопредка, но лишь немногим дано познать перерождение, подобно сосуду наполниться божественной энергией. Это и есть шираз. Слившись с божеством, сата познает магию начала времен и способен трансформировать тело.
— И тогда он превращается в огромного змея?
— Одна из возможных ипостасей. Наша сущность двойственная, — Шентар скользнул свободной рукой от человеческой к змеиной части, — и сата сам выбирает предпочтительную форму.
— Так в результате шираза можно стать человеком? — ошарашенно выдохнула я.
— Серпентар всегда остается серпентаром, — улыбнулся Шентар. — Но может принять человеческую ипостась. Правда, такого никогда не случалось. Да и шираз на памяти живущих произошел лишь единожды.
Слова Шентара медленно усваивались сознанием. Я совсем другими глазами посмотрела на статую. И на Шентара. Вот только почему эта новость меня так взволновала? Даже если когда-нибудь…
Нет! Никаких если. И никакого когда-нибудь.
Я резко оборвала бессмысленные мечтания. Будущее Шентара — это его будущее. Мое ждет меня в другом мире. А параллельные миры, как известно, не пересекаются.
— Но откуда скульптура серпентара здесь, в Даларе? — спросила я, возвращая себя в реальность.
Поборов секундное замешательство, осторожно коснулась ладонью туловища мраморного змея. Несмотря на теплый день, камень был холодный как лед.
— Это старая легенда. Что в ней быль, а что вымысел — не возьмется сказать даже старейшина, — задумчиво ответил Шентар. — Говорят, что магия серпентаров подобна воде: медленно, но неизменно она меняет мир, не нарушая баланс. Магия эльфов, как стрела — разит точно в цель, не разрушая то, что не должно быть разрушено. А магия людей подобна сорвавшемуся с горы валуну, что сметает всё на своем пути. Давно, три сотни лет назад, люди своей магией пробудили древнее зло, дремавшее в глубинах плато Семи ветров. Качнулась чаша весов в сторону темных времен. Открыл глаза Великий змей и послал на помощь миру Заклинателя. С благословением Шакти одолел серпентар силу темную, из недр горы рвущуюся. Но не вернулся из Далара. Остался, навеки закованный в камень, охранять людей от тьмы начала времен.
Я зачарованно слушала тихий рассказ, поглаживая озябшими пальцами гладкий камень.
— Как ни призывали Прорицатели дух Заклинателя, ни разу не откликнулся он на зов потомков. Видимо, не только тело, но и душа его остались заточенными здесь. Так что можно сказать, что у Далара не три, а четыре Хранителя.
— Это просто красивая легенда, — голос Арриса разрушил всё очарование момента. — А это — обычная статуя. Нам пора, Влада!
Старший квестор скользнул по мне оценивающим взглядом, улыбнулся и подал руку.
Я с удивлением отметила, что блондин сменил привычную униформу квесторов на бархатный антрацитовый кафтан, украшенный гербом, из-под которого виднелся богато расшитый шелковый камзол и узкие брюки в тон. В коротких ножнах под длинными полами угадывались парные кинжалы.
— Вы сегодня лорд или квестор? — поинтересовалась я, принимая протянутую руку.
— Два в одном, — улыбнулся уголками губ Аррис.
— Как Шентар?
— Только красивее, — ухмыльнулся блондин и театрально пригладил собранные в низкий
