выполнявшую свои спортивные упражнения с различными предметами под песню о столице Франции. Фокус представил её как "Краски Парижа". Впрочем, были недовольные: кто-то из зала крикнул "Ты позоришь наш спорт!", но оказался в полном одиночестве и быстро умолк.
А потом в полном в соответствии с программой концерта выступили Пламя и Диско, Акробат и Фокус. Зрителям эти номера тоже понравились, но самые бурные аплодисменты заслужили фокусник, особенно после того как из его черного ящика с одетой Ленты сначала исчезла её одежда, потом сама гимнастка, а вместо неё появилась Флейта. Всем желающим покинуть концерт Фокус предлагал выйти через его ящик, но никто из зрителей не решился на этот эксперимент. Тем не менее, во время представления несколько зрителей все же покинули зал, но самым обычным способом.
Зажгла публику и Татьяна, отлично исполнив стриптиз в ковбойском стиле, а когда мы начали петь последнюю песню и на сцену вышли все наши артисты, публика встала и хором нам подпевала. Песня закончилась очень бурными овациями и криками "Браво!". Мы хотели быстро покинуть сцену, но зрители никак нас не отпускали. И тогда вперед опять вышел Фокус; он взмахнул своими руками, и на сцене погас свет. Через несколько секунд он сделал еще один взмах и свет зажегся. Нас на сцене уже не было.
- Не зовите артистов, - сказал он зрителям. - Они уже дома пьют чай. Но когда-нибудь мы обязательно вернемся на эту сцену.
Даже после этих слов публика не желала расходиться, и тогда на сцену поднялся первый секретарь горкома.
- Товарищи! Я понимаю, что вам очень понравился концерт. Но мы сюда собрались не для одобрения, а для осуждения этого течения западной культуры. Потому не нужно оваций. Подобное искусство противоречит коммунистической морали и духовным ценностям советского народа и потому ему нет места в нашем обществе. Расходитесь по домам.
Лишь после этих слов зрители потянулись к выходу.
Тем временем секретарь пришел к нам за кулисы и буквально набросился на Воронина.
- Ты что творишь? Ты понимаешь, что если узнают в Москве, то за такой концерт с меня снимут голову в прямом смысле этого слова?
- Неужели всё было так плохо? - с деланным недоумением спросил Воронин?
- Не шути так! Насколько всё было плохо, ты можешь судить по реакции зрителей. Но это как раз и плохо. Это же не осуждение западной культуры, а самая настоящая её пропаганда. Да и ты, Володя, меня удивил по полной! Ну ладно молодежь, но ты... с твоими годами и должностью... на сцене с голой жопой...
- На идеологическом фронте я всегда в первых рядах! Да и машину нужно обновить.
- В общем так: я конечно могу и не запрещать эти ваши фокусы, рискуя своим партийным билетом, но ...
- Я тебя понял, - спокойно сказал Воронин. - Сколько?
- Десять процентов.
- Договорились.
Он взял свой портфель, достал оттуда пачку денег и прямо на наших глазах передал их секретарю, после чего тот ушел в зал, на прощанье пожелав нам успехов в наших дальнейших выступлениях.
Заработанные нами деньги, полученные Ворониным еще до концерта, разделила Татьяна, после чего со вздохом произнесла:
- Как видите, нас немного ограбили, забрали аж триста рублей, и потому нам досталось немного меньше того, что мы ожидали. Но партийные работники тоже люди, и потому тоже хотят жить припеваючи.
Тем не менее мы все равно были очень рады: концерт прошел успешно, и за него мы получили аж по 180 рублей. Столько рядовые советские граждане и в месяц не получали. Воронин предложил отметить успех в кафешке и мы все с этим согласились, нам это было уже по карману.
После этой выпивки Ольга пригласила меня к себе, и я с удовольствием провел ночь в её теплой постели.
* * *
А на следующий день группа "Орфей" выступала в большом концертном зале Ленинграда, на сей раз в своем обычном виде. И опять аншлаг, овации и приличный заработок. Жизнь приобретала новые краски: мы богатели на глазах.
В тот вечер я сам напросился к Ольге в гости. На её машине мы доехали до моей гостиницы, где я взял с собой почти все свои деньги и лишь потом поехали к ней. Когда мы оказались у неё дома, я сказал:
- Оля, завтра я опять исчезну, а тебе придется стать не только директором, но и спонсором нашего ансамбля. Вот вам для поддержки штанов.
И вручил все свои деньги, кроме тысячи, оставленной себе на всякий случай.
- Ого! Так много? - воскликнула она, когда взглянула на целый пакет денежных пачек. - Откуда у тебя столько?
- Заработал, - просто ответил я.
- А я думаю, что это не только твои заработки.
- В смысле?
- Ты местные газеты читаешь? Конечно нет. В пятницу одна из них сообщила такую информацию: в одной из кафешек города в туалете были обнаружены трупы двух молодых мужчин. Причем в статье были их фотографии, и я сразу узнала в них тех наших гостей, что пытались нас охранять. Убиты они были именно в тот день и примерно в то время, когда нас ограбили, и когда ты с ними поговорил "по душам". Витя, это ты их убил? Откуда я тебя такие деньги?
Больше врать я не хотел и потому рассказал ей всё как было, умолчав конечно о своих "электромагнитных возможностях". Но она опять мне не поверила.
- Украл у бандитов деньги? В общем так, Артемьев, или рассказывай мне всё до конца, или я с тобою прощаюсь навеки.
Я задумался. Может и правда ей всё рассказать, всё равно ведь больше не увидимся? Зато она на всю жизнь запомнит человека из будущего. Только надо взять с нею клятву о неразглашении такой информации. А впрочем о чем я? Все равно ведь ей никто не поверит. И я решился.
Я рассказал ей о себе, о перемещениях во времени, об амулете и даже о том, что песни вовсе не мои, а из будущего, заодно предложив ей оформить авторские права на себя.
- Амулет с электромагнитным полем... А ты можешь это продемонстрировать?
- Легко!
И я показал ей работу амулета. Только
