руку еще выше и начинает выводить маленькие круги на ее коже через тонкую ткань леггинсов. Она слегка потягивается с тихим стоном, отчего ее рука скользит вверх по моей ноге, а большой палец оказывается рядом с моим ноющим членом.
Я чувствую тот самый момент, когда она просыпается и напрягается, прижимаясь ко мне, а ее пальцы поднимаются и разжимаются, замирая на месте в дюйме от моей ноги. Я не двигаю ни единым мускулом, кроме глаз, и вижу, как ее глаза медленно открываются. Они расширяются, когда она смотрит на свои пальцы, а затем встречается взглядом с Дэвом, стоящему рядом с нами. Он слегка ухмыляется, а затем бросает ей вызывающий взгляд. Несколько мгновений они смотрят друг на друга, а затем она медленно опускает руку обратно на мою ногу и оставляет ее там на мгновение, прежде чем воспользоваться ею, чтобы подняться с дивана.
— Кукурузный хлеб! — выдыхает она. — Я собиралась приготовить кукурузный хлеб к чили.
Келси почти ныряет на кухню, торопясь уйти от нас, и Оливер кивает ей.
— Звучит неплохо, — говорит он в своей спокойной, невозмутимой манере, как будто у этого ублюдка нет серьезной проблемы, как у остальных. Почти одновременно, Дэв, Линк и я поворачиваем головы, чтобы досмотреть конец фильма, за которым никто из нас не следил, пока Келси хлопочет на кухне.
Келси
У меня плохое настроение. Вроде бы я обиделась, вроде немного зла. Прошло четыре дня с тех пор, как шёл дождь, и ни один из этих ублюдков не пытался поцеловать меня или спровоцировать на что-то большее. О, было много случайных прикосновений и соблазнительных взглядов, но с тех пор, как Дэв сказал мне, что мне не обязательно выбирать одного из них и что они не против делиться… ничего. Теперь наступила жара, и с тех пор мужчины проводят дни в одних шортах. Каждый раз, когда я оборачиваюсь, перед моим носом оказывается мужская грудь или рельефный пресс. Это, блядь, нечестно… совсем нечестно! Поэтому сегодня я решила отплатить им тем же и вышла из комнаты в коротких шортиках и крошечном бандо. Черт возьми, я практически голая и… ничего. Если этого недостаточно, то теперь по ночам, когда я просыпаюсь от очередного кошмара, у меня даже нет возможности выйти на улицу. Один из них забирается ко мне в постель и обнимает, пока я не засыпаю. Не знаю, может они играют в "камень-ножницы-бумага", чтобы узнать кто присоединится ко мне, но каждую ночь все меняются. Они не прикасаются ко мне и не целуют, просто укутывают и прижимают к себе, и когда я просыпаюсь утром, то остаюсь одна на пахнущих ими простынях и с острой болью желания между ног. Грррр!
Сильный дождь сказался на моем урожае, но он также дал жизнь множеству новых сорняков. Вчера мы все были на прополке, и к концу дня у меня немного закружилась голова из-за жары и недостатка воды, поэтому они решили дать мне отдохнуть сегодня. С чего они взяли, что я могу делать, а что нет? Я прекрасно управляла этой империей самостоятельно задолго до того, как они появились. Они не могут указывать мне, что делать! Я топаю к следующему горшку с цветами на краю патио и поливаю их струей воды из шланга. Я могу сама принимать решения о том, когда и где мне работать. К черту их! Я не живу по их указаниям…
— Келлс, по-моему, ты топишь цветы.
Водяной пистолет с щелчком выключается, и я медленно поворачиваюсь на одной ноге, чтобы пронзить Линка яростным взглядом. Это просто охуенно здорово. Вот он, со своей блестящей, загорелой грудью, рельефным прессом и мускулистыми руками, похожий на гребаного бога, — и говорит мне, как поливать мои чертовы цветы! Даже не задумываясь, я нажимаю на спусковой крючок и обдаю его струей воды, прямо в середину его широкой, соблазнительной груди. Когда снова нажимаю на спусковой крючок, его глаза расширяются от удивления, и он смотрит на меня так, словно не может поверить, что я только что это сделала. Я поджимаю губы и прищуриваюсь, глядя на него.
— Прости, ты выглядел немного сексуально, — говорю я ему с изрядной долей сарказма.
Он опускает подбородок и наклоняет голову набок, так что я вижу, как он сжимает челюсти, а затем трясется всем телом, разбрызгивая капли воды во все стороны. Когда поднимает голову, выражение его глаз заставляет меня отступить на шаг и прикусить губу. Он проводит обеими руками по волосам, чтобы зачесать их назад, а затем направляется ко мне.
— Я пытался, Келлс. Правда пытался. Я… мы отступили, чтобы дать тебе время принять решение. Чтобы не торопить тебя. Но на тебе почти ничего нет, у тебя такая кожа и такие волосы, я просто не могу. Я всего лишь человек. У каждого человека есть свой предел, и ты только что довела меня до него. Я собираюсь отвести тебя внутрь, раздеть догола, уложить на кровать и попробовать на вкус каждый твой сладкий дюйм, пока ты не будешь стонать мое имя и умолять меня довести тебя до оргазма. Что ты на это скажешь?
Мой рот приоткрыт, а глаза широко раскрыты, когда я роняю шланг и шепчу: «Спасибо тебе, Иисус».
Он бросается на меня, и я оказываюсь у него на плече, отчего у меня вырывается смешок, но он переходит в стон, когда он шлепает меня по заднице, и это проникает прямо в мою сердцевину, посылая влажный жар в мою киску.
— Это за то, что мучаешь нас, надевая этот крошечный наряд, — говорит он мне, растирая ноющую кожу. Я снова издаю стон, когда его большие пальцы оказываются слишком близко к пульсирующему месту между моих ног. Его шаги замедляются на полминуты, а затем он ускоряется, направляясь к нашему дому на колесах, поднимается по лестнице, распахивает дверь моей спальни и осторожно кладет меня поперек кровати. Он стоит там, пожирая меня своими горящими глазами, а затем его руки скользят вверх по моим обнаженным бедрам, большими пальцами поглаживая мой холмик, пока он не подцепляет резинку моих шорт и не снимает их с меня. Он снова откидывается назад и смотрит на меня сверху вниз, его язык скользит по губам, когда его взгляд останавливается на моем обнаженном холмике, посылая пульсацию желания прямо к моему клитору. Спасибо, день спа-обслуживания! Линк резко выдыхает, а затем его большие руки снова скользят по моему телу, пока он не добирается до бандо, обернутого вокруг моей груди, просовывает под него
