но это было нечто большее.
— Я нашел девушку, на которой хочу жениться — сказал я.
Медленно его глаза снова поднялись от бокала. Если это возможно, выражение его лица было еще более злым, чем раньше.
— Почему у меня такое чувство, что мне не понравится то, что ты собираешься сказать?
— Это хороший выбор — сказал я. — Она из важной семьи.
Недосказанность гребаного года.
Папа сузил глаза.
— Крессида — хороший выбор, выбор, на котором мы все остановились.
— Блядь, пап, ты хоть на одну гребаную секунду послушаешь? Крессида была ошибкой, остается ошибкой и будет худшей ошибкой в моей жизни, если я женюсь на ней.
Отец ничего не сказал, но выражение его лица ничуть не смягчилось. Я понял, почему он не был впечатлен мной. За последние пять-восемь лет я натворил много дерьмовых вещей.
Я провел рукой по волосам, пытаясь понять, как достучаться до его толстого черепа.
— Рассмеши меня, кто же это может?
— Грета.
Папа уставился на меня, его рот сжался в тонкую линию.
— В смысле Грета Фальконе?
— Да. Она мне нужна.
Папа покачал головой, усмехаясь. Затем он протрезвел, когда я не упал.
— Ты серьезно.
— Смертельно серьезен. Я хочу Грету.
Папа поднялся на ноги и осторожно поставил стакан на маленький приставной столик, словно опасаясь, что может бросить его в меня, если будет держать в руке.
Он подошел ближе, его глаза были недоверчивыми, но и более сердитыми, чем я видел их за долгое время.
— Амо, ты сошел с ума?
Я смотрел на него, не мигая, так серьезно, как никогда в жизни.
— Давай не будем обращать внимания на тот факт, что ты собираешься жениться на Крессиде через несколько недель, хорошо? Ты можешь получить любую женщину в Фамилии. Каждая семья с радостью отдала бы тебе в жены свою дочь, но дочь Римо Фальконе — это не то, что я могу сделать. Никто не сможет, если только не вырвет ее из его холодных, мертвых рук, и даже тогда тебе все равно придется убить оставшуюся банду Фальконе.
Я знал все это. Я знал, что Римо Фальконе вонзит свой клинок в мое сердце прежде, чем я закончу просить ее руки. Не говоря уже о сумасшедшем близнеце Греты.
— Я готов рискнуть. Мне нужна Грета. Или она, или никто.
Папа посмотрел на меня так, будто я сошел с ума, затем его выражение лица ожесточилось, и он схватил меня за руку.
— Только не говори мне, что ты трогал ее? Или, не дай бог, лишил ее девственности? Клянусь, Амо, я выбью из тебя дерьмо в первый раз в твоей гребаной жизни, если это так. Крессида, это то, что мы взяли под контроль, но Грета? Ад покажется довольно уютным по сравнению с нашей жизнью, если ты так облажаешься.
Я отпихнул его, ярость бурлила в моей груди.
— Я бы не стал так позорить Грету — прорычал я. — Она благородна.
Отец посмотрел мне в лицо и скорчил гримасу.
— К черту. Ты серьезно к ней относишься.
— Да, папа. Я хочу Грету.
Он снова покачал головой.
— Римо Фальконе никогда этого не допустит. Он скорее разрубит себя на куски и пришлет нам кровавое месиво, чем отдаст нам свою дочь. У меня нет рычагов давления на него, чтобы заставить, и, честно говоря, я сомневаюсь, что он позволит кому-либо заставить его отдать свою дочь. Он бы впал в ярость, как и положено.
— А что, если Грета захочет выйти за меня замуж?
На лице отца промелькнуло сомнение.
— Она хочет?
Я не был уверен на 100%. Мы с Гретой не обсуждали наши чувства, не говорили о совместном будущем, потому что Крессида всегда стояла на пути.
— Я не спрашивал ее. Но она и я... — Я покачал головой. Было трудно выразить словами то, что происходило между нами. Я и сам этого не понимал.
— Ты почти не знаешь девушку. Как ты можешь быть в чем-то уверен?
— Как ты вообще можно быть в чем-то уверенным? Но, папа, что бы ты сделал, если бы встретил маму после помолвки с другим? Ты бы отказался от нее или сделал бы все, что в твоих силах, чтобы она стала твоей?
Папа покачал головой.
— Это безумие, Амо, и ничто из того, что ты говоришь, не заставит меня думать иначе. Даже если у вас с Гретой была какая-то связь, все равно остается главная проблема —
Крессида. Капо должен чтить семьи своих людей и традиции. Если мы отменим свадьбу сейчас, это вызовет волнения, которые никто из нас не сможет контролировать. Это может произойти только в том случае, если ты откажешься от своей должности будущего капо.
Мой желудок сжался. Однажды я уже предлагал свою должность Марселле, но в глубине души я знал, что она не согласится. Теперь все было по-другому. Я всегда хотел стать Капо. Это было у меня в крови, и до недавнего времени это было моим единственным желанием. Все изменилось с тех пор, как я впервые встретил Грету. Но действительно ли я мог отказаться от своего будущего ради нее?
Часть меня кричала «да» без колебаний, другая часть хотела иметь и то, и другое и просто избивать всех, кто не соглашался.
Папа схватил меня за плечо.
— Это не то, что я могу сделать для тебя, Амо. И ты не должен думать о том, чтобы отказаться от должности Капо ради девушки, которую ты едва знаешь и не сможешь получить, если не начнешь войну с Каморрой. Моя свадьба с твоей матерью должна была гарантировать мир, но возможная свадьба с Гретой вызовет кровавую войну.
Я обдумал слова отца. Но все же мысль о том, чтобы отдать Грету без боя, казалась мне трусостью. Папа взвешивал варианты как Капо, как сторонний наблюдатель того, что было у нас с Гретой.
— Любовь не случается в одно мгновение, Амо. То, что ты испытываешь с Гретой, — это похоть, холодные ноги и трепет запретного. Не разрушай свое будущее, потому что ты принял это за что-то другое.
Папа знал, какую любовь разделяли мама и он. Кроме этого, он мало что знал о романтической любви. Любил ли я Грету? Я не знал. Это было что-то, чего я никогда не
