class="p1">– Куда путь держим-то?
– В Клюковке обоснуемся пока. Надо помянуть наших как следует.
Только Владлен думать о погибших перестал, Рыж опять рану бередить начал. Четверых потерять за несколько дней – это страшно. Болит сердце, разрывается, но плакать нельзя, разве отец не этому его учил? Никаких слез, все знали, что работа бедовая, что однажды придется попрощаться с Явью. Но ведь каждому хотелось пожить подольше, как бы ни хорохорились перед лицом опасности, а молитвы читали, целовали нательный крест. Столько ужасов повидаешь, сколько на их долю выпало, волей-неволей начнешь надеяться на то, что кто-то может защитить тебя. Но увы, сгинули старшие в пламени.
– Как думаешь, что за бесовщина творится?
– Чтоб я знал. – Рыж покряхтел и продолжил: – В колядские дни всегда случалось немало странного, но такого – никогда.
– А что ты видел?
– Люди пропадали всегда, часто бабы зеркалами своими двери нечисти открывали, а иные кудесницы умудрялись самого черта в наш мир притащить. Потом бегали, во все колокола били, искали помощи. Помню, была девка одна, ее дух в зеркало ушел да так там и остался. Тело лежит, живое, но дыхание слабое, как у котенка. Долго думали, что с ней сталось, а потом увидел я ее в зеркале, измученную, кричащую.
– Освободил ее?
– Да как ее оттуда освободишь-то? Разбили темницу, сожгли раму, умерла она в то же мгновение.
– Странный наш мир, неужели всегда так было?
– Где-то получше, где-то похуже… – неопределенно ответил Рыж. – Сам знаешь, в мире нашем много вещей страшных творится. Останки не сжигают, а потом всей деревней от заложных бегают. Или домовин настроят, а покойники из них вылезать начинают. А уж что с детьми творят… Под порог кладут! Или под печь тельце прячут.
– Не одобряешь ты этого? – спросил Владлен.
– Как же это одобрять можно? Я-то знаю, что потом с неупокоенными бывает. В дальних селах и деревнях вещи похуже творятся. Молодой ты еще, поживешь с мое, поседеешь раньше времени.
– И эти люди боятся ведьм, – буркнул Владлен. – Сами-то ничем не лучше.
– Не так все раньше было. – Рыж махнул рукой. – До того как Черная Падь появилась, уважали их, радовались, когда колдушка в деревне появлялась. Не ведьмами они были, а ведающими матерями, землю слышали, зверье разное, лечили соседей, помогали роженицам, заклинали погоду, чтобы урожай был.
– И что сталось?
– Зверь очернил их, наверное, никто не знает точно. Но я думаю, если хочешь знать, что совратил он их силой. Пообещал могущество невиданное, вот и всё. Слаб человеческий дух перед такими соблазнами.
Иногда Рыж дельные вещи говорит, хотя ворчит куда чаще. Скрывает мысли свои за недовольной рожей, а сам умный и хитрый, как лис. Потому и выжил, наверное. На охоте без этого никуда.
– Раз разговор такой пошел, скажи-ка мне, почему мост так и не сожгли?
– Как сказала Варна, так и поступили. – Рыж пожал плечами. – Что нам тот мост? Зверь исчез, значит, место безопасным стало.
– Но ведьмы…
– Не удивлюсь, – перебил его Рыж, – что к ней они приходили.
– К Варне? Зачем?
– Слухи разные ходят.
– Рассказывай, раз начал, не юли.
– Глаз на нее положил, что ли? – Рыж хохотнул. – Маловат ты для нее, она тебя как тростинку переломит.
– Я четыре версты тащил на себе упыря, если ты забыл. – Притворно оскорбился Владлен. – В нем веса было больше, чем во мне!
– Жуки-навозники тоже так могут, не удивил. – Рыж пихнул его в бок. – А если серьезно, забудь, мальчишка, за бабой этой темная история стоит.
– Баба, баба! – Владлена аж передернуло. – Женщина она, старый ты грубиян! Да какая сильная.
– Не много же тебе надо. – Кажется, эта тема ужасно веселила старика. – Права она была, пора тебя в город вывезти, а то одичал уже среди мужиков-то жить.
– Так что не так с ней?
– Кто-то говорит, что душу она Зверю продала за силу. – Рыж помрачнел. – А кто-то – что за упыря.
– Разве на них не напали в дороге? Усей мне другое рассказывал. – Владлен задумался. – Кажется, что ведьмы похитили их из церкви и надругались над телом Дария, а потом использовали их в своем ритуале.
– Кто ж знает, где правда. – Рыж развел руками. – Да только сила ее, сам видел, необъяснима. А пламя! Я ее испугался больше, чем дракона.
– Старый ты стал, на покой пора. О, почти пришли.
Клюковка на болоте стояла, деревья вокруг были лысые, черные. Хорошо хоть, что топь промерзла и до деревни можно было добраться, не рискуя провалиться по пояс в грязь.
– Остановимся, тут переночуем. – Рыж сбросил мешок с плеча. – Ночью по таким местам не ходят.
Владлен спорить не стал, с готовностью пошел за ветками для костра. А все потому, что мысль одна покоя не давала: надо сжечь мост. Ушли они далеко, но за ночь он успеет добраться до реки. Да, утром Рыж желчью изойдет, а потом таких тумаков даст, что вовек не забыть, но вернуться к мосту нужно, Владлен нутром чуял.
Дождавшись, пока названый отец уснет, Владлен выбрался из-под навеса, запалил лучину и пошел прочь. Отойдя от костра, запахнул плащ, прибавил шагу. Идти предстояло не так уж и долго – до утра управится. Можно было Рыжа с собой позвать, да только он Варну поддерживает.
Отец думает, что своего детства Владлен совсем не помнит, но это не так. Как можно забыть обезумевшую мать, которая сварила ребенка заживо? Аленка кричала недолго, но крик такой был, что до сих пор волосы на затылке дыбом встают. Мать продала душу, тварь пропащая, дитя угробила, а как она их лупила! Шрамы – лучшее напоминание о том, что всякое ведьмино отродье должно быть убито. Раз им так нужен этот мост, пусть придут и остановят его! А если Варна с ними заодно… Он и за ней придет.
Владлен добрался до места намного быстрее, чем думал. Прежде чем из-за деревьев выйти, огляделся – вдруг кто-то поджидает его в темноте. Не увидел ничего подозрительного, с облегчением вздохнул и пошел прямиком к мосту. Стоит, зараза, новехонький, будто его только вчера сложили.
Подошел ближе, дотронулся до опоры, на которой навес держался, но тут же руку одернул – горячая!
– Что за…
Только сейчас заметил, что от воды пар поднимается, да такой густой! Издалека показалось, что туман это, но нет! Кипит река, пузырями исходит!
– Морок проклятый. – Владлен отступил на шаг, сжал кулаки. – Не отвадить вам меня! Раз пришел, значит…
– Уходи.
Голос резанул слух – хриплый, на собачий лай похожий. Владлен обернулся да так и замер с открытым ртом.
Стоит перед ним девица, две косы русые на плечах лежат, смотрит на него, не моргает. Наряд на ней чудной – вся в кожу затянута, на плечах плащ меховой, сапоги высокие, до колен. На поясе меч висит, голова стальным обручем увенчана. Губы сжаты, глаза прищурены, скулы так выдаются, что на щеках тени от них лежат.
– Что за тварь ты? – Владлен не отступил, но к оружию потянулся. – Отвечай!
– А у меня к тебе тот же вопрос. – Она сложила руки на груди, ноги шире расставила. – Что делаешь здесь в такую ночь?
– В какую это «такую»? Ночь как ночь, гуляю! – Он пожал плечами.
– Коляда по земле рыщет.
Ему показалось или она усмехнулась?
– Рыщет, рыщет Коляда, ищет, ищет ребяток… – пропела незнакомка. – В лесу вырос, что ли, раз не знаешь об этом?
– Такая здоровая вымахала, а все веришь, что боги старые показываться люду простому могут!
Расхохоталась девица, махнула рукой и ближе подошла. Владлен отступить хотел, но сдержал этот малодушный порыв. Чего ему бояться? Пусть попробует напасть, мечом он владеет отлично.
– Глупый, глупый мальчишка. Ты знаешь, где находишься?
– Понятия не имею, – беззаботно ответил он. – Из дома сбежал, уже неделю наслаждаюсь свободой.
– Нечего тебе здесь делать, бери лошадь и уезжай.
– А сама что тут забыла?
– Семью свою жду, – спокойно ответила девица. – Если уйти не успеешь, будут твои родители оплакивать сына.
– Разбойница, что ли? Так брать у меня нечего, только локон на память
