вызвал меню и посмотрел на свой заряд — тридцать пять процентов, чуть больше половины. Расход энергии увеличился, возможно, из-за моих повреждений или ещё чего-то. Жить мне осталось ровно половину отведенного срока плюс пять процентов. Я усмехнулся… звучит как приговор.
Я пытался обуздать свои фатальные мысли и сосредоточиться на том, что нужно делать дальше. В голове крутились тысячи идей, но ни одна не помогла найти выход из этой ситуации. Прислонившись к холодной стене, я позволил себе немного отдохнуть. Боль и усталость постепенно притуплялись, но я не мог расслабиться полностью. С каждой секундой становилось всё очевиднее: шансов на спасение было мало, и нужно было собирать все силы, чтобы хотя бы попытаться выжить.
Подняв правую руку, я внимательно осмотрел её состояние: вмятины, царапины и сквозные дырки в тех местах, где ранее образовались кристаллы. Металл был изранен и искорёженный.
— Вот это меня потрепало, — усмехнулся я, с горечью осознавая масштаб повреждений. Мне не хотелось даже поворачивать голову в сторону плеча. Оттуда доносились странные звуки треска и хлюпанья какой-то жидкости, что говорило само за себя. Каждое мгновение я ощущал, как мои внутренние механизмы скрипят и издают неприятные звуки, словно предвещая скорый отказ.
- «Интересно» — подумал я. - а что происходит с механическими экзо после того, как у них заканчивается заряд? Есть ли у нас загробная жизнь? Или для нас — это пустой звук? Нет ни рая, ни ада, ни воскрешения?
Произнесенное оставляло смешанные чувства, слова были знакомы, но их смысл ускользал от меня. В обрывках памяти всплывают упоминания о рае и аде, как о неких местах, куда попадают после смерти. Но что это за места? И что значит воскрешение? Я могу лишь догадываться. Возможно, рай — это нечто хорошее. Некое место покоя, а ад, наоборот, наполнен болью и страданиями. Но есть ли для меня такие понятие как покой? Боль и страдание я уже ощущал и ощущаю снова. Возможно, я уже в аду?
Что будет когда заряд иссякнет? Я стану безжизненным обломком металла и пластика? Все мои данные, мысли и чувства исчезнут вместе с последним проблеском энергии? Я — просто машина, сложный механизм или что-то большее? Для чего я создан?
Вопросы разрывали мое сознания, и я не находил на них ответы. Хоть я и машина, но даже у машины есть пределы.
- А если попробовать мысленно вызвать «гибернацию» все закончится?» - сказал я, вслух отвлекаясь от своих мрачных размышлений.
- Я просто открою в следующий раз глаза и передо мной будет Аня, а мой экзо будет в порядке? - ответа не было лишь пустота пещеры, заполненная кристаллами, отозвалось эхом моих слов.
Пока я здесь, пока мои системы ещё функционируют, я буду бороться. Бороться за каждую искру энергии, за каждую возможность продолжать своё существование. Пусть у меня и нет загробной жизни, но у меня есть сейчас, и это сейчас я ценю больше всего.
Погрузившись в свои не простые размышления, я не заметил, как в проходе моего временного убежища мелькнула серая тень и через мгновение тишину разорвал мощный удар, эхом отразившийся от стен. Проход в пещеру задрожал, а затем последовал оглушительный грохот. Камни сыпались сверху, как дождь, и в мгновение ока часть моего экзо оказалась под обломками.
Я пытался вырваться, но тяжесть камней сковала мои движения. Сквозь пыль и оседающий дым я заметил две фигуры, приближающиеся ко мне. Их очертания и прочие детали напоминали одного найденного мной погибшего экзо, рядом с которым я подобрал копьё. Аня называла их — дикими. Они с лёгкостью пробрались через образовавшийся проём. В отличие от бывшего владельца копья, эти имели добавочные грубыми металлические пластины, покрытые шипами.
— Ну вот, — иронично пробормотал я, чувствуя, как искры боли пробегают по моим системам. — Я так надеялся, что этот небольшой проход в пещеру меня защитит. Похоже, не сработало.
Не давая мне времени опомниться, они целенаправленно начали пробираться ко мне сквозь обломки и груды камней, когда-то составлявших эту пещеру. Используя свои массивные когти на каждой лапе-руке, они легко опрокидывали огромные булыжники, продвигаясь вперёд. Я понимал, что нужно что-то делать, но как? Обе мои руки были под завалами, а часть головы была покрыта грязью и камнями, мешая мне видеть приближающихся убийц. Ощущение беспомощности накатывало волной, пока я осознавал, что время на исходе и я буквально не мог пошевелиться.
Ситуация казалась безнадежной. Неужели это конец? Мои системы перегружены, конечности заблокированы, и любое движение дается с огромным трудом.
Я понимал, что оставалось только одно — бороться. Внутренние системы отчаянно пытались восстановить хоть какую-то подвижность. Сквозь шум и грохот я слышал, как механизмы надрывались, пытаясь выполнить мою команду. Казалось, еще немного — и я смогу освободить хотя бы одну руку.
Мои попытки освободиться не увенчались успехом. Я не смог вытащить ни одну из своих рук. Я понял, что всё кончено, когда два огромных экзо почти одновременно достигли меня. Их глаза ярко горели красным, руки были опущены, а две вытянутые морды сверкали рядами больших острых зубов. Оставалось только одно — ждать неизбежного.
Рывок и один из диких ловким движением выдернул моё тело из-под завалов, припечатав его к полу пещеры. Всё происходило молниеносно, как будто по какому-то зловещему сценарию. Второй дикий, казавшийся ещё крупнее первого, стремительно подскочил ко мне. С пугающей лёгкостью он свернул мои конечности, словно это были игрушки, и затем присоединил какой-то загадочный прибор к правому плечу. Его действия были точными и методичными, будто он выполнял давно отработанную процедуру.
Они работали с пугающей эффективностью, без единого лишнего движения, как будто это был не первый раз. Прибор на моём плече щёлкнул, и дикий экзо, быстро оглядев меня, нажал что-то на нём. Перед глазами зарябило, затем появился обратный отсчёт о входе в состояние гибернации. Тьма стремительно накрыла меня, поглощая остатки сознания.
***
— Учитель... Учитель... — голос мальчика звучал звонко и пронзительно, словно эхом отдаваясь в пустоте. Вокруг простиралось бескрайнее белоснежное пространство, поглощающее всё своим ярким светом, словно сам свет был воплощением чистоты и величия. В центре этого сияющего мира сидели семеро детей, мальчики и девочки, одетые в белоснежные одеяния, которые подчёркивали их невинность и чистоту.
