не того? Не закроем?
– Пока рано об этом говорить. Ладно, ты мне не мешай. Сейчас эксперта Ивана Васильевича вызову. Пусть свой живот маленько растрясет, приведет ее в чувство. Ты позвони напарнику своему. Что там торчать, пусть за ним скатается. А ты бабуль иди. Иди, отдыхай. Спасем мы твою соседку. Все будет в порядке.
Старушка что прошамкала недовольно беззубым ртом, но безропотно ушла шаркая тапками по полу.
Иван Васильевич приехал, как всегда важный, добродушный и не в меру ворчливый.
– Ага! Куда вы без меня. С одной женщиной вдвоем совладать не могут,…герои-сыщики называется. Да она ничего еще,… ничего… дамочка… хоть куда…
– Василич не пошли! – прервал его Родин, она может и соображает все.
– Да ты что… Олег Михайлович… мы, что первый раз замужем… дай бог ее хоть маленько в чувство привести. Желудок промывать?… Хлопотно это… сама справится, – сказал он, держа ее за запястье и считая пульс, – Так теперь укольчик мадам. Ваши прелести нас не интересуют, а в попку будет в самый раз. Он задрал у ней домашний халат и, не снимая плавок, только сдвинув их в сторону, сделал инъекцию.
– Ты уж постарайся. Нам необходимо с ней пообщаться.
– Да сделал уже. Часика через полтора, два готова будет говорить, если конечно захочет.
– Головка «вава» будет?
– Точно так! Как вы догадались?
– Опыт личный! Так ты ей сразу и от головы вкати.
– Укол? Да не стоит. Я таблетку оставлю кетонала. Пусть холодной водичкой запьет, как очухиваться начнет.
– Ну ладно буду ждать, телевизор, журнальчики посмотрю. Короче всем спасибо, все свободны. Оставьте нас с дамой наедине.
– Вот!… вот… чего он и добивался, – поднял эксперт вверх палец, обращаясь к молчаливо стоящим оперативникам, – во всем ищет выгоду,…пользуется служебным положением! – он поджав губы, покачал головой, – Меня обратно тогда доставьте ребята. Уж и обед скоро. Кушать хочется.
Родин пошел закрывать за ними дверь. Услышал добродушное ворчание Иван Васильевича уже на выходе:
– Не охальничай… не охальничай… она может и так сподобится расположится к тебе как спасителю… хотя спас то ее я.
– Василич! Хватит уже. Сейчас еще и по отделу трепаться начнешь?!
– Это как водится. Обидно потому что…
Прошло не менее двух часов. Родин перечитал журналы, немного перекусил тем, что нашел в холодильнике у хозяйки и неторопливо расположился пить чай в кресле. Вдруг он услышал за спиной шорох. Обернулся и увидел вставшую хозяйку квартиры. Она непонимающе уставилась на него:
– Че такое!
– Не пугайтесь!
– Ты кто?
– Давайте знакомиться. Родин Олег Михайлович.
– Ты как здесь оказался. Я что дверь не закрыла ворона?
– Это второй вопрос, отложим его пока. Вот вам таблеточка от головной боли и водичка.
Она отвела его руку. Замотала головой.
– Бр-р-р…
– Если плохо, то в туалет…
– Мне совсем не плохо… заботливый, …одно время я такого искала,…да только они все мимо проходили… Ты, где раньше был?
– Жил.
– И я жила. Только вот ничего понять не могу,… кто ты есть такой и как здесь оказался. … Мы раньше виделись?… Я совсем тебя не помню,… а что ты мою колбасу ешь?
– Извините.
– Я же одна пила. Я точно помню. Утром никуда не выходила. Всю ночь дверь открыта была? Или ты это… домушник…?
– Я следователь.
– Сле… как сле… Следователь? У меня дома? – женщина замолчала, туго соображая и опускаясь в кресло.
Родин не торопил ее. Сел рядом на стул. Налил минеральной воды. Выпил сам, предложил ей. Она тоже выпила, но молчала.
– Что точно? И корочки есть? – сказала она, наконец, с недоверием и потирая виски.
Родин показал удостоверение. Она долго изучала его. Медленно шевелила губами, потом вяло вернула и как бы заснула в кресле.
– Людмила Васильевна? Вы что там замолкли… – напомнил о себе Олег.
– Ничего не буду вам говорить, – сказала она после долгой паузы, – и вообще пьяных допрашивать нельзя.
– Это не допрос вовсе. Где вы видите протокол?
– Все равно. Мой рот на замке.
– Это просто беседа. Вас вообще не удивляет мой визит?
– Удивляет! Разве не заметно?
– Я не о форме появления меня здесь, а в принципе, что вами заинтересовалась милиция… следственные органы?
– Статья пятьдесят один. Никто не обязан свидетельствовать против себя самого.
– Чудесно! Значит вы уже почти трезвая, раз такое помните?
– Вызывайте повесткой.
– Да я бы вызвал вас Людмила Васильевна. Без проблем, только боюсь, вы не придете.
– Приду. Почему? Только все равно ничего не скажу. Я же юрист.
– Нет, вы не придете. И это не от вашего желания зависит. Очень боюсь, что если я уйду, вы до завтра не доживете.
– Даже так!? Интересно!
– Так! Так. И вам не надо рассказывать, почему это произойдет.
– Нет надо! Отчего же! Интересно послушать.
– Когда мы сегодня сюда пришли…
– Мы? Это кто?
– Оперативники еще, но я их обратно отправил…
– Это хорошо… вдвоем лучше… и таблеточку вы мне предлагали,… где она?
– Вот возьмите и воды.
– Спасибо.
– Так вот Людмила Васильевна, побывав сегодня на работе, попытавшись связаться с вами, у нас была полная уверенность, что мы опоздали и вас уже нет в живых. Но вот повезло увидеть, хоть и не совсем здоровую, но живую.
– Тьфу! Тьфу, на вас.
– Вы же не употребляете? Никогда в жизни такого не было. Не выйти на работу. Напиться. Вы же не посудомойка какая-нибудь. Что случилось?
– Это личное.
– Если бы личное. А ведь вчера вам позвонили поздно вечером, или я не прав?
– Ну, допустим.
– И сообщили одну очень неприятную информацию.
– Вы по количеству выпитого меряете? Ладно. Принимаю. И что дальше?
– А вот дальше бы я хотел от вас услышать, если вы не возражаете?
– Возражаю. Продолжайте. У вас так гладко все получается.
– Игра в одни ворота?
– Ну, вы же ко мне пришли?
– Я у вас потому, что вам угрожает реальная опасность.
– В это я слабо верю.
– Хорошо, – тяжело вздохнул Родин, приближая к ней лицо, – вы, думаю, не забыли молодых людей. Троих крепких парней, которые обращались к вам с нетрадиционными немного просьбами на счет оформления сделок купли-продажи квартир.
– А что в этом такого как вы говорите нетрадиционного? Это моя работа.
– Да! Только клиенты уж больно странные были. Старички, алкаши и сильно избитые.
– Не замечала. Да и где написано, что человек с синяком под глазом недееспособный и не может оформить сделку по продаже своего имущества? Формальности я соблюдала.
– Не юродствуйте. Ни к чему это Людмила Васильевна, вы же видите, я без протокола с вами беседую, по-человечески.
– Как вас там?
– Родин.
– Капитан. Вам жалко это отребье. Не лучше если в этих квартирах будут жить нормальные люди?
– А их куда? В землю?
– Что вы такое говорите? Обмен на более скромные метры, в пригороде. Да, в пригороде, тоже люди живут.
– А три трупа!!!??? – вдруг выпалил Родин, – Куда три трупа деть!?
– Бросьте ваши милицейские штучки! Не надо меня разводить!
– Это вы бросьте мне мозги парить, что ничего не знали и не догадывались!
– Этого не может быть!
– Почему не может? Еще как может.
– Ни одному слову вашему не верю!
– Мы еще не нашли их, -Олег сделал паузу, помолчал и продолжил, – это правда. Они их хорошо спрятали. Но те старики, которых мы из погреба достали врать не будут. Он умер у них на руках. Его уже холодным увезли ваши, как вы их называете «Ребятишки».
Женщина замолчала. Тусклым взглядом уставилась в окно. Откуда-то вылезла кошка начала ласкаться о ее ноги. Она ее зло пнула и та обиженно мякнув, отскочила под стол. Наконец она совсем тихо сказала, скорей прошептала.
– Наверно это просто несчастный случай.
– Ага! Несчастный случай на производстве, куда смотрит профком! А сосед по дачному участку, который заинтересовался их деятельностью, тоже умер от несчастного случая!?
– Неужели все, что вы говорите, соответствует действительности. Неужели все так страшно. Вы же не придумываете. Скажите
