костей и, уже не способный пошевелиться, с отмороженными пальцами, носом и ушами, ты думаешь о том, что ещё жив, а значит надежда есть. И лишь в последние минуты жизни, под последние еле заметные вдохи, ты осознаешь, что пришёл конец. Часы, дни или даже недели мучений. Кашель, от которого ты выплевываешь свои лёгкие. Боль суставов и отмороженных конечностей. Неужели огонь столь же безжалостен? Пламя жестоко — да, но вместе с тем оно ласково. Оно согревает и лечит, что не скажешь о морозе.
Раздумья мои прервала подозрительная чёрная полоса, видневшаяся сквозь снежный вихрь, которая привлекла мой взгляд. Сквозь пелену снежного шума в моих глазах, она выделялась особенно чётко и ярко. По мере приближения я всё больше понимал, что это не нечто парящее в воздухе. Это был участок земли шириной, насколько я мог разобрать, метров семь и уходящий вправо и влево бесконечно далеко. Земля не была припорошена снегом — она была черна, хотя снег шёл и над ней. Приближаться к этой полосе у меня не было никакого желания, поэтому я решил попробовать обойти её. Попытка оказалась тщетной. Сколько бы я не шёл, она продлевалась все дальше и дальше, смещаясь, ведя меня по окружности. Я был замкнут в кольце, вычерченном неведомой силой, своим видом предвещающем лишь беду. "Посмотрим кто кого", — подумал я и приблизился к ней, намереваясь действовать решительно. Первый шаг — и ничего не случилось. Мягкая, словно присыпанная опилками земля спокойно приняла мою поступь. Меня обдало тёплым воздухом. Запах гари, паленой шерсти и жженой плоти резко ударил мне в нос. Ответ на зарождающийся вопрос что же это такое не заставил себя долго ждать. Второй шаг был не столь мягким. Сопроводивший его хруст, совсем не похожий на хруст ветки, заставил меня приглядеться к тому что лежит на земле. Мягкий покров, ассоциирующийся изначально с опилками, оказался ничем иным, как пеплом. Он покрывал все вокруг толстым неровным слоем. Повсюду виднелись бугорки и прогалины, словно этот траурный саван скрывал от взора какую-то страшную тайну — тайну одному ему известную и охраняемую от любых воздействий из вне. Трогать пепел руками я не решился. Воспользовавшись дарованной мне силой, я размел значительный участок перед собой и ужаснулся. На земле покоились обгорелые трупы животных. Их тела были направлены в одну и ту же сторону — из кольца, как будто бы они стремительно мчались от неведомой угрозы в страхе за свои жизни. И они оказались правы. Но неведомая сила догнала их и убила. Она убила их всех в одном и том же месте, образовав это выжженное и покрытое пеплом кольцо. Первыми лежали мелкие звери — белки, мыши и прочие грызуны. Следом лежали трупы зверей, возрастающих по мере их удаления. Последними лежали птицы. И это объяснимо — крупные звери были быстрее, имея более длинные лапы, а птицы, под воздействием инерции, продолжали лететь, будучи уже обугленными. Но все-равно равномерность и упорядоченность, с которой они лежали, внушала ужас. Всё вокруг излучало тепло. Хрустнувшие под ногами кости принадлежали ежу. Этот зверёк, своими маленькими ножками пытавшийся унести себя подальше от опасности, оказался первым, кого настигла смерть. Весь обугленный он, словно разбитая ваза, лежал расколотый на кусочки под действием тяжести моей ноги. Его иголки, некогда бывшие непреклонной защитой, лежали разбросанные в разные стороны множеством осколков. Огонь не только убил живность и испепелил тела, но и превратил её в остекленевшие памятники самим себе. Как только я дотронулся разбитых останков мир помутнел, и земля ушла из-под ног. Видение, словно водоворот, затянуло меня в себя.
Лес стоял неподвижно. Царило безветрие и покой. Воздух был наполнен зимней свежестью. Откуда-то сверху то и дело раздавался гомон оставшихся зимовать птиц. С ветки на ветку прыгали жизнерадостные белки. Лиса, набредшая на след недавно проскакавшего зайца, кралась уткнувшись носом в белый снег. Зимний лес предстал всей своей красой. Как приятно наблюдать за природой в её первозданном виде. Она прекрасна. Резко поднялся взявшийся из ниоткуда ветер. Крутясь вихрем, он начал поднимать снег, закручивая его по спирали вверх, превращая в смерч. Зверье, с любопытством взглянувшее на невиданную ранее картину, быстро сообразило, что приближается опасность и кинулось в рассыпную. Участок леса, доступный моему взору, быстро опустел. Остался лишь снежный вихрь, в центре которого стала появляться вертикальная огненная полоса. Она разрасталась до тех пор, пока не достигла стен, сотворенных из множества кружащихся снежинок. Раздалось громкое шипение, которое сопровождало преобразование снежного потока в кружащийся огненный шторм, похожий на тот, что окружал меня в моем мире. Прошло не больше секунды до того, как огненная стена с громким хлопком устремилась в разные стороны расширяющимся кольцом, оставляя в своём центре обнаженного человека. Этим человеком был я.
Ракурс наблюдения неожиданно изменился. Теперь я наблюдал за происходящим с высоты птичьего полёта. Картина вокруг была ужасающей и одновременно апокалиптически красивой. Птицы и звери, сходя с ума от паники, мчали что есть сил подальше от неминуемой смерти, которая огненным потоком настигала их, приближаясь все ближе и ближе. Желание посмотреть смертельное завершение этой безумной гонки взбудоражило моё сознание, заставив сердце трепетать в ожидании. Я всем своим нутром предвкушал тот момент, когда пламя, словно морская волна, нахлынувшая на берег, обрушится неистовой силой на своих жертв, поглощая их, забирая сотни жизней, превращая их в выжженные остекленевшие чёрные статуэтки, припорошённые пеплом. И чем ближе приближалась огненная стена к своей цели, тем сильнее воспалялся мой мозг, вожделея картину, вырисованную в моей голове. Резкое возбуждение и эйфорический экстаз стали бурным сопровождением окончания трагической эпопеи. Пламя восторжествовало и, словно насытившись, исчезло, взвив языками вверх, оставляя лишь смерть и пепел. Взгляд мой помутился и, мгновение спустя, я оказался на выжженной земле, склоненный над останками ежа, так желающего жить, но не обретшего спасения.
Предложение
К вечеру я дошёл до ближайшей деревни. Дорога оказалась лёгкой. Я спокойно преодолел выжженное кольцо. Оно перестало вызывать во мне страх — наоборот восхищало меня, являясь плодом применения моих способностей. Пепел все так же смягчал мои шаги, а хруст раздавливаемых обгорелых существ будоражил сознание, вызывая мурашки. За кольцом метель прекратилась, словно вызвавшая ее сила пропала. Лес был заснежен. Часа через полтора или два пути, когда солнце начало склоняться к горизонту, я набрёл на проторенную санями дорожку. Она была вполне свежей — не далее, как час назад здесь были люди. Мне не важно было в какой населённый пункт
