Кто мой предполагаемый противник в Поединке?
— Карниэль, — пожал плечами Сатрин. — Об этом все знают. Он лучший боец на сегодняшний день из оставшихся. Вы же, — он замялся, а потом выпалил, — вы не производите впечатления искусного воина.
— Это потому что я не искусный воин, я вообще не воин, — я поднялся и, повернувшись, пошел обратно наверх.
— Но, почему? Разве герцогов не обучают с самого рождения?
— Обучают. Вот только у меня родитель был весь из себя экстравагантный, просто жуть. Мало того, что всегда голосовал против. Даже не разбирался, против чего он голосует, так еще и решил, что его сын превзойдет его в экстравагантности, если вырастить его, ну, например, в борделе. И он преуспел, Доргон его побери. Так что в плане охмурения девушек я любому сто очков вперед дам, а вот в плане поединков… мда…
— Что-то не слишком похоже, что на Сиэану вы произвели сногсшибательное впечатление.
— Ну это как сказать, — я усмехнулся. — С ног я ее сшибал и не раз. Но, ты прав, мне просто не дали шанса попытаться уладить все между нами мирным путем.
— И каким же? Как простой человек, хоть и отмеченный Веруном, смог бы покорить эльфийку, родившуюся и выросшую среди утонченности эльфов? — а парень, похоже, осмелел. Я остановился и задумчиво смерил его взглядом. Похоже, он медленно поднимался следом за мной, сохраняя при этом небольшую дистанцию. Мальчишка заерзал, но остался стоять, всем своим видом выдавая нешуточное любопытство.
— Это эльфы так думают, что они самые-самые. Но существуют люди, например, поэты, которые дадут им сто очков вперед. А девушки… они все одинаковые, что люди, что эльфийки.
— Я не понимаю… — я задумчиво смотрел мимо него. В голове всплывали строки чьих-то стихов. Но я, хоть убей, не помнил, где я слышал или читал, учитывая, что читать я научился совсем недавно. Но мальчишка ждал и я, в очередной раз усмехнувшись, облокотился на перила и, продолжая смотреть мимо него, произнес.
— Да, был я здесь давно. Когда, зачем — те дни молчат.
В дверях я помню полотно, Трав аромат,
Вздох ветра, речки светлое пятно. Я знал тебя давно. * Данте Россетти.
— А дальше?
— Я не помню, — я широко улыбнулся и, развернувшись, быстро преодолел пару последних степеней.
— Герцог, — мальчишка догнал меня и пошел рядом.
— Кеннет. Меня зовут Кеннет, а не герцог.
— Кеннет, это… это вы написали?
— Я не только не воин, но еще и не поэт. Но я умею пользоваться плодами достижения других людей, и даже ем с помощью вилки, хотя я ее не изобретал.
— Вы смеетесь надо мной, — Сатрин смешно надулся, а заостренные кончики его длинных ушей покраснели.
— И в мыслях не было, — он сердито взглянул на меня. Ну вот, а еще совсем недавно боялся. Все-таки подростки — это такие подростки: дай им в меру слезливую историю, изобилующую супергеройством, и они твои с потрохами, и неважно какого они пола. — Сатрин, а когда должен состояться Поединок? А то меня держат в каком-то информационном вакууме. Не получится ли так, что я войду в комнату, а мне — на, белую рубаху и вперед на арену?
— Конечно, нет. Карниэль же еще не совершил ритуального вызова. И Арены никакой нет, выдумки все это.
— И когда обычно ритуально вызывают? — я старался не выдать своей заинтересованности.
— За ужином. Через час я провожу вас в Большой зал, где состоится торжественный ужин в вашу честь. Там вас все будут поздравлять с женитьбой, и там же и состоится ритуальный вызов. Ваша жена тоже там будет, так что вам не обязательно искать ее сейчас, тем более она готовится к ужину. Не пойдет же она в первом попавшемся наряде на такое важное для нее мероприятие.
— Ты же сказал, что она наказана, — я хмыкнул и покачал головой. Но на подкорке витала какая-та мысль, которую я не мог сформировать, но точно знал, что она касалась этого гиперосведомленного и немного нахального эльфенка.
— Торжественный ужин, посвящённый заключению священного брака единственной дочери Правителя Лавинаэля смягчил условие и продолжительность наказания, — с готовностью отрапортовал Сатрин так, что сразу стало понятно — врет. Никакого наказания, как я и предполагал и не было. Так, прочитали нудную нотацию, да отпустили марафет наводить. А вот эльфенок врет и краснеет. Учиться ему еще, да познавать такую тонкую науку, как ложь.
— Так, а вот это уже интересно. Но давай вернемся к самому ужину. Где я буду сидеть все это время?
— Так рядом с Карниэлем. Нельзя же допустить, чтобы вызов состоялся через соседа по столу, или напротив него. Тут все зависит от того, какую цель необходимо будет достичь. Но, скорее всего, вы будете находиться напротив супруги, но рядом с Карниэлем, поединок, как я слышал, будет не только до крови. — Он буквально шептал, видимо, чтобы никто больше не подслушал такую важную информацию. А то уши то у всех длинные в этом дворце.
— Логично. А вот давай представим себе ситуацию, что я отказываюсь от вызова. Что тогда?
— Но как? — на лице парня читался ужас, но глаза у него стали лихорадочно блестеть, в предвкушении поединка. — Как можно отказаться от священного Поединка? Отказ же лишит вас чести!
— Хм, что за замшелые нравы, — пробормотал я. — Ну и что? Я — человек, вы эльфы и так меня ни в грош не ставите. Что изменится, если я не приму вызов и потеряю лицо? Тот же Карниэль станет относиться ко мне хуже, чем сейчас относится?
— Ом-пфф, — пацан сдулся, как воздушный шарик. А ведь я не сказал ничего такого, чего бы он сам не знал. — Но ведь, так нельзя, — проговорил он едва не плача.
— Почему? — я остановился возле двери в свою комнату. — Почему нельзя? Кто меня может заставить принять этот дурацкий вызов? — с этими словами я вошел в комнату и захлопнул за собой дверь, оставив оставшегося стоять посреди коридора эльфа, у которого детская наивность и вера в честь и достоинство буквально исчезали не глазах.
Все пять оставшихся в живых дружинников и док были уже на месте.
— Айзек, отлично выглядишь, — я кивнул своему товарищу по несчастью,
