антиквар еще до того, как я что-то произнес. — Будем считать мой поступок просто дружеским жестом. И имей в виду, если ты сейчас отпустишь шуточку вроде «займом, а не жестом», я очень расстроюсь.
Займом, дорогой ты мой человек, займом. Ты это знаешь, и я это знаю. Просто очень тебе не хочется, чтобы я прибегал к помощи вурдалаков, вот и все. Кстати — я бы на самом деле именно так и поступил. Сдается мне, эти твари пробрались бы как в клинику, так и в палату даже не вспотев, хотя бы просто потому, что мертвые не потеют. Другое дело, что при этом они наверняка убили бы этого бедолагу, да и персонал мог пострадать. Плюс, если бы тот же Михеев пронюхал про данную операцию, кто знает, как бы он отреагировал. Вернее — ясно, как именно. Вот оно мне надо? Да и обошлось бы подобное мероприятие крайне недешево, в чем в чем, а в этом я уверен.
И вот как тут не принять предложение Ласло? Нужны оборотные средства, ох как нужны.
Петр Францевич вернулся не один, с ним пожаловали два дюжих молодца, которые первыми вошли в палату, откуда моментально послышались звуки некоей возни, истошный хохот и короткие, отрывистые фразы вроде «держи его», «кусается», «стягивай, стягивай».
Они привязали руки и ноги бизнесмена к кровати, там, оказывается, для этих целей специальные крепежи имелись. Только после этого Вагнер зашел внутрь, предварительно отпустив своих помощников, зачем-то оглянулся на нас и воткнул тонкую иглу шприца в тело безумца.
Тот что-то промычал, не переставая скалить зубы, зло завращал глазами, но очень быстро угомонился, зевнул пару раз как котенок, да и заснул.
— Всё. — Петр Францевич приложил палец к вене, бьющейся на шее пациента, а после вышел к нам в коридор. — Но имейте в виду, на таких, как он, подобные средства действуют не так, как на обычных людей, так что он может довольно быстро проснуться. Делайте, что хотели, но постарайтесь особо не затягивать свои исследования.
— Ну разумеется, — заверил его Шлюндт. — Это в наших общих интересах. Валера, что ты встал, как столб? Тебе же говорят — время идет.
И в самом деле — чего это я? Все, дорога открыта, надо идти и записывать себе в актив еще одну находку.
Визг. Истошный визг, вот что встретило меня прямо на пороге палаты. Голос был мужской, но истерил он прямо как женщина, находящаяся в состоянии крайнего гнева.
«Убирайся отсюда», «Вон, вон, я сказал!», «Хранитель, у тебя нет надо мной власти» — вот лишь малая толика того, что мне удалось разобрать. Сказано было больше, но время от времени тот, кто жил в перстне, переходил практически на ультразвук, я от этих воплей чуть не оглох.
— Уймись, — рявкнул я, не выдержав, но перстню, похоже, на мои приказы было плевать.
Значит, и так бывает? Значит, не всякая вещь мне покорна? Или просто этот предмет не часть какого-то клада?
Хотя нет, Великий Полоз тогда четко дал нам со Стеллой понять, что все эти вещи лежали в земле и раньше времени ее покинули.
— Не приближайся! — заходился в крике перстень. — Не смей меня касаться!
— Да вот еще, — проворчал я. — Стоило тогда весь огород городить.
Но внутри все же некий ледок сомнений имелся, что врать. В прошлый раз меня занесло в курган вне времени, что если и сейчас нечто подобное случится? Нет, вряд ли Великий Полоз будет мне устраивать торжественное рандеву по поводу каждого найденного предмета, полагаю, у него и поважнее дела имеются, но тем не менее?
Впрочем — чего тянуть? Долгие раздумья убивают решительность, и в результате дело оказывается проваленным, потому я цапнул палец спящего сумасшедшего и попытался стянуть с него перстень. Не преуспел, ибо тот сидел на нем как приклеенный, а после мир вокруг меня потемнел и закружился, словно карусель.
Темнота эта была не той, в которую я попал благодаря Полозу, она являла собой нечто совсем другое. Это была… Даже не знаю… Метель, состоящая из миллионов черных точек, вращающихся подобно огромной воронке, на дне которой я и оказался.
— Так ты еще слаб, Хранитель! — провыл все тот же голос, но теперь в нем слышалась злобная радость, а в черной, движущейся с немыслимой скоростью стене появились две красные точки — Слаб и неумел. Я заберу твою душу, я выпью тебя, осушу досуха, и не надейся, что это случится быстро.
— Да что у вас за нравы такие! — возмутился я. — Только и знаете, что «осушу» да «осушу». Но когда такое вурдалак говорит, еще ничего, а тут какая-то побрякушка. Тьфу!
Красные точки глаз все это время спускались ниже и ниже, причем за черным маревом, кружащимся все быстрее и быстрее, угадывалось гибкое тело, чем-то напоминавшее змеиное. Причем у меня создалось впечатление, что душа перстня не знает о том, что я ее вижу, и потому такая смелая.
Воронка начала сужаться, как видно, мой противник решил особо не тянуть со своими планами, но и я не зевал. Как только мне стало ясно, что имеется возможность до него дотянуться, я лихо подпрыгнул, вытягивая руку, и вцепился ей в тварь, скрывающуюся за темной пеленой.
Как есть змея, только без чешуи! Тело у этой погани оказалось скользкое, сильное, мигом обвившее мою руку. А вот рожа ничего общего с пресмыкающимся не имела, но это не значит, что она от этого стала краше. Ничего более уродливого я в жизни не видал.
Это была какая-то пародия на человека. Маленькое, с кулачок, лицо с гротескными носом, ртом, лбом, но при этом они были бесформенны и словно расплющены.
— Отпусти! — негодующе крикнула тварь, и ее хвост стегнул меня по подбородку. — Ты не смеешь! Это моя реальность, я в ней хозяин!
— Это мой мир, — прорычал я. — А ты в нем лишь вещь, созданная одним человеком для другого, и не более. Ты служишь нам, а не мы тебе!
Вопрос — что мне с ним делать-то теперь? Ясно же, что эта пакость не сдастся никогда, вон как дергается.
— Я все равно тебя сожру! — вопила сущность, все сильнее сдавливая своим мускулистым телом мою конечность и сверкая красными глазами. — Но не убью, ты будешь умирать раз за разом сотни лет! Я сильнее тебя, Хранитель! Сильнее!
Ответа на вопрос я так и не нашел, потому решил сделать то, что в данной ситуации было наиболее возможно. Я начал сжимать пальцы, которые захватили врага в аккурат там, где
