class="p1">Машка распахнула дверь в соседнее помещение, где кроме мягких диванов, кресел, барной стойки и телика во всю стену имелась пара массажных столов.
– Ты отлично выглядишь, Ляля, – сказала подруга, когда они начали раздеваться. – Не так, как в молодости, но и на развалину не похожа.
– А тебе идет полнота.
– Все так говорят, но я не верю. Хочу быть тонкой, как тогда, когда мы встретились в магазине белья.
– Нам было по двадцать. Прошлого не вернуть. Ты после родов поправилась?
– Нет, – нервно ответила Маша.
– С гормонами что-то не то?
– Да, с ними что-то не то, поэтому мои дети появились на свет от суррогатной матери. Но я растолстела из-за жратвы. Не могу отказать себе в ней. – Она взялась за живот и потрясла им. – Вот сколько наела. И это за пару лет. До этого как-то держалась.
– А кто твой муж?
– Обычный таксист… Был когда-то. Сейчас у него автопарк на тридцать машин, в том числе грузовых. Сдает их в аренду.
– Ты помогла приобрести их?
– Помогла, – фыркнула Машка. – Купила, подарила. А он еще и недоволен. Говорит, ему на фиг не надо это все.
– Богатство?
– И ответственность. Он был счастлив, работая на своей кредитной тачке в такси. Если бы не я, так бы и крутил баранку, жил в хрущевке, что от бабки досталась, дошираком перекусывал. Он и меня-то не особо хотел! В жены заполучить, я имею в виду. Обожал, ревновал, безумно желал, но понимал, что меня не потянет, поэтому радовался тому, что я иногда отдавалась ему в машине.
– Но ты все за него решила, да?
– Он невероятно хорош собой, силен, здоров как бык (даже банального гастрита нет), неглуп, хоть и наивен, а каков в постели! Я не могла его упустить.
– Как же ты его на себе женила?
– Подстроила аварию, чтобы он разбил свою тачку. В хлам! Оставшись без работы и с долгами, мой драгоценный потерялся. А тут я! Взяла к себе водителем, потом сделала начальником автопарка, тогда небольшого, а там и женила на себе, чтобы юридических трудностей с фирмой избежать. Двенадцать лет прошло с тех пор. Муж мой все еще не верит своему счастью, поэтому иногда погуливает, выбирая себе девочек попроще, но я закрываю на это глаза. Пока он остается в семье, я не применяю карательных мер.
– А если надумает развестись?
– Уйдет от меня с голым задом. Ничего не получит, ни рубля. Еще и долги на него повешу, чтоб нескучно было новую жизнь начинать.
Пришли массажистки, две крохотные азиатки с улыбчивыми лицами. Оля бывала в Таиланде и на Мальдивах, как-то ее занесло в Камбоджу, и везде она ходила на массаж, но он ей не нравился. То больно, то никак.
– Не уверена, что смогу расслабиться, – сообщила она Машке.
– Тогда будем ждать твоего гипнолога. Но ты, главное, не сопротивляйся.
Оля и не собиралась. Она понимала, что ей осталось всего ничего до конца. Две-три главы, и книга будет прочитана. Поэтому она закрыла глаза и отдалась во власть своей милой массажистки.
Глава 2
Прошлое…
Последние летние деньки они проводили в поместье Зайки. Он разрешил Машке пригласить подруг и сына одной из них.
– Какой замечательный мальчик, – восхитился он Леней, застав того в библиотеке. – Читает Беляева. И это в восемь лет!
– Фантастику люблю, – ответил тот.
– Я тоже. У меня огромное ее собрание…
Машка с удивлением наблюдала за ними.
– Зайка, оказывается, умеет ладить с детьми.
– Леня развит не по годам, – горделиво отметила Ида. В этом, безусловно, была ее заслуга.
– Как бы жених тебя, Машка, о детях не попросил, – подколола подругу Оля.
Она лежала у бассейна, ловя последние теплые лучики своим подтянутым телом. Единственная рожавшая, она была в наилучшей форме. Машка опять поправилась, а Ида, наоборот, иссохла. Защита диплома далась ей нелегко, а от нервов она всегда худела.
– Мой Зайка бесплоден с молодости, – сообщила Машка. – И уже лет десять как импотент.
– Зачем же ему ты? – заинтересовалась Ида. Она сидела на шезлонге в пледе, потому что постоянно мерзла.
– Тебе лучше не знать, от каких странных вещей некоторые получают удовольствие.
– А если захочет усыновить мальчика, согласишься?
– Если ему восемнадцать и его рост не меньше ста восьмидесяти сантиметров, – расхохоталась Машка.
В тот день Оля вынуждена была уехать, но обещала вернуться уже на следующий день. Ее продюсер вернулся из Канн, куда, увы, полетел с женой. Оттуда он привез Пальмовую ветвь и Оле подарочки. Ради них стоило прервать отпуск.
– Балуешь ты меня, дорогой, – промурлыкала она, получив презенты, все от-кутюр.
– Знаешь почему? – Он с удовольствием наблюдал за тем, как Оля примеряет шелковый пеньюар.
– Я этого достойна?
– Безусловно. Но главное, ты не хочешь сниматься в кино. Все девушки, что были у меня до тебя, только об этом и твердили. Чем надоедали, и я их бросал.
– Я бездарна, вот и не мечтаю о кино.
– Поверь, все твои предшественницы тоже были бездарны. – Он поманил ее, усадил на колени и стал оглаживать своими пальцами-сосисками. Оля стойко терпела эти неприятные прикосновения. – И для кино это не принципиально.
Этот разговор быстро забылся Олей, но продюсер скоро к нему вернулся. Он решил снять любовницу в блокбастере в небольшой, но яркой роли. Такова была прихоть большого босса.
– Она, надеюсь, без слов?
– Пара реплик будет обязательно.
– Я, девочка, которую зарубили на первом же туре в Егорьевском театральном училище, буду сниматься в кино? И не только красоваться, но и говорить? Да это фантастика какая-то.
– Но на пробы прийти надо будет. Для порядка.
Там, на пробах, она и столкнулась с Аллой. Та пробовалась на одну из главных ролей, но Оля знала, что все они уже распределены.
– Ну, здравствуй, подружка, – прошипела Даянова.
– Привет, давно не виделись. Как поживаешь?
– Хреново. С мужем развелась, роли в сериале лишилась… И все благодаря тебе, твари.
– При чем тут я?
– Я все знаю! – Ее голос сорвался на крик. Алла вообще выглядела очень нервной, и Оле показалось, что та с похмелья. – Ты соблазнила Серго, привязала к себе извращенным сексом… Это ты сняла то видео, чтобы опозорить меня! Ты завидовала мне, моему таланту, семейному счастью!
– То есть муж не сказал тебе всей правды? Это в его стиле. – Оля держалась свободно и надменно, но внутренне собралась. На случай, если Алка накинется. Эта может! – Как он, кстати?
– Его из цирка поперли за аморальное поведение. И это в двадцать первом веке! Пришлось в Америку улетать и выступать на
