Всего несколько секунд и глаза Ники широко распахиваются. Она смотрит на меня и не видит. Но я знаю и чувствую, и слышу: дрожь, вскрик, пустота и бесконечное падение. Могу лишь держать её в своих руках, пока её тело трясётся, а губы шепчут моё имя.
–Ника,– целую её горячие щёки, а она постепенно приходит в себя.
Стояк в боксерах меньше не стал. Вдох-выдох, я же могу контролировать собственное тело? Наверное… могу. Приходится скрипнуть зубами и отвалить.
Я падаю на спину и подгребаю Нику к себе под бок.
–Прости,– тихо бормочет она.
–За что?– удивляюсь я.– За то, что была чертовски горячей?
–Я не знала, я не собиралась,– опять бессвязное бормотание.
По всей видимости, она смущена, хотя несколько секунд назад без стеснения извивалась подо мной. Это прекрасно, что она переключается и может быть раскованной, это точно должно нам помочь.
–Ника, я вообще не понимаю, зачем ты извиняешься. Мы будем двигаться маленькими шагами. Считай, сегодня был первый.
Ника долго молчит, прежде чем уточнить:
–А каким будет второй?
–Ну, второй… давай для начала встанем и позавтракаем, и сходим куда-нибудь погулять. В конце концов, у нас впереди все выходные. Так как насчёт свидания?
* * *
Ника
Денис гремит посудой на кухне. Не знаю, что он там делает, но всё как всегда. Хлопает дверца холодильника, тарелка с приборами летит в мойку, раздаётся короткий шум воды, слышу невнятные ругательства, а потом всё затихает. Надолго.
Мне начинает казаться, что он заснул там. Прилёг прямо на стол и вырубился. Вот бы так и было. Только желания пойти проверить нет. Я могу лишь лежать в кровати и надеяться, что сегодня он не придёт. Пусть лучше просидит за компом полночи или ляжет и сразу заснёт. Или… я закрываю глаза от ужасной мысли, приходящей в голову. Или пойдёт с друзьями в бар и продолжит там напиваться. Ведь он уже заявился домой навеселе, а ведь сегодня даже не пятница – середина рабочей недели.
Наконец, шум на кухне возобновляется, и я ложусь на бок, отворачиваясь от двери. В тёмном проёме окна я вижу узоры на стёклах и мелкий снег, осыпающийся с крыши под порывами ветра. Фонарь болтается – луч скользит по потолку, качаясь, как маятник. На часах два, а мне не спится. Впрочем, если бы я спала, Дениса бы это тоже не смутило.
В комнату мой теперь уже муж входит тихо, будто бы действительно боится меня разбудить, но я ведь знаю, что это не так.
–Не спишь, Ник?– раздаётся за моей спиной, и я вздрагиваю.– Ага, нет спишь.
Денис ложится рядом и тянет одеяло с меня, я отпихиваю его руку, пытаясь прикрыться.
–Веселенькая пижама,– смеётся он, и до меня долетают пары алкоголя.
–Мне тоже нравится,– бормочу я, недовольная, что меня так быстро разоблачили.
Специально надела фланелевую с оленями и ёлками, без вырезов и под горло. Антисекс, как сказала бы Наташка, но Дениса этот антисекс ни капли не смущает.
Скоро наш первый новый год, но я бы всё отдала, чтобы сбежать в родительскую квартиру и не видеть Дениса. Ведь говорят, как встретишь, так и проведёшь. Следующий я б с удовольствием провела без него. В моей голове уже начинает складываться план побега из Мирного и от этой жизни, на которую я себя обрекла. Остаётся лишь как следует его обдумать.
Денис внезапно чуть ли не запрыгивает на меня и засовывает язык мне в рот. Я чувствую налёт крепкого дешевого коньяка и сладкий привкус травки. Видимо, этим и объяснялась тишина на кухне – затянувшимся перекуром то есть. Странно, что аромат не долетел до спальни.
Рука Дениса нащупывает мою грудь и сжимает слишком сильно. Непонятно: ему действительно кажется, что такие ласки мне приятны? Невольно я вскрикиваю, а он, кажется, и не замечает моего состояния. Если замечает, то по привычке игнорирует. Впрочем, давно пора понять, что ему всё равно.
Потерзавши грудь, он переключается на бедро. Губы и язык скользят по шее, уха касается тяжелое дыхание. Коленом Денис раздвигает мне бёдра, а потом, будто вспомнив, что на мне штаны, берётся за резинку на поясе и неловко пытается их стянуть.
–Ну разве так надо встречать мужа, Ник?– недовольный задержкой, бормочет он.
Если думает, что я ему помогать собираюсь, то ошибается. Я по обыкновению безучастна.
–Я вообще-то спала.
–Я знаю, как тебя разбудить,– наверное, это, по его мнению, звучит эротично и возбуждающе, но мне становится ещё холоднее и неприятнее.
Почему он не делает почти ничего, чтобы меня подготовить? Ему бы быстрее стянуть с меня штаны и вставить. Спасибо хоть не мучает больше положенного, десять минут, и я свободна. Надо просто потерпеть, да? В голове мелькают сотни вопросов. Например, а много ли нас таких на свете, кто просто терпит?
Я не готова и мне больно, и инстинктивно, я свожу ноги вместе, но Денис не обращает внимания и снова раздвигает их, чтобы лечь сверху.
–Денис?– ненавижу себя, но прошу его.– Давай притормозим?
Я даже не прошу прекратить, только притормозить, но пьяный Денис тем и отличается от трезвого, что совсем меня не слышит. Если он в себе, то может быть более заботливым, даже попытаться как-то побеспокоиться о моём удовольствии. Приласкать меня, вызвать хоть какой-то отклик тела. Но сейчас его состояние далеко от даже приблизительной трезвости.
–Притормозим?– в его голосе недовольство.– Я неделю терпел, ждал, пока у тебя закончатся эти твои грёбанные дни.– Ругательства высыпаются из его рта одно за другим.
–Не стоит обвинять меня в том, в чём виновата природа,– недовольно огрызаюсь я.
–Хорошо, ну прости-прости, это ты просто так действуешь на меня,– начинает он каяться, пытаясь поцеловать меня в губы, но мне совсем не хочется, и я отворачиваюсь. Губы чиркают по щеке.– Ник, ну я просто очень тебя люблю и хочу. Ты моё всё.
От его признаний мне становится как-то не по себе. Часть меня не понимает, как мужчина может так себя вести. Если любит, почему издевается, почему не видит, что я так не могу. Этот незнакомец в постели вовсе не похож на друга моего детства, и мне хочется плакать от осознания того, как меня обманули.
–Ты ведь тоже хочешь меня, Ник?– шепчет он.
Я сдаюсь и киваю.
–Конечно, Денис.
Пусть всё закончится быстро…
* * *
Мне приходится отпустить Пашу на пару часов, чтобы он вернулся к себе, решил кое-какие дела, привёл себя в порядок и был готов к свиданию. Заодно и сама получаю время собраться и подумать о прошедшей ночи. И об утре… смущающем и восхитительном.
